Иногдаименно детали остаются с вами. Алекс Ремиро не помнит марку, но он до сих пор видит цвет, то, как они выглядели, как они ему нравились. «Когда я был ребенком, если ты становился вратарем, то только потому, что был фанатом Икера Касильяса, потому что был самым большим или потому что никто больше не хотел этого делать, — говорит он. Или потому, что однажды в Касканте, Наварра, друг пришел с парой перчаток: совершенно новых, серых и очень, очень крутых. «Я сказал: «Эй, дай-ка я попробую». Я вошел в ворота и, в общем, больше не выходил».
Теперь он чемпион Европы в составе сборной Испании, победитель Копа дель Рей с «Реал Сосьедадом», выигравший первый трофей за 34 года, пусть и при пустом стадионе и с опозданием на год, что печалит их празднование без болельщиков и с единственным членом семьи; и никто в Ла Лиге не сохранил больше чистых листов в этом сезоне. И, как он говорит, это отчасти заслуга «Манчестер Юнайтед», их соперника в четверг, и команды, которая преподала «Реалу» урок. В буквальном смысле, говорит он.
На этом пути было много таких уроков, и многое пришлось передать: Ремиро красноречиво рассуждает о психическом здоровье и проекте, который он организовал, чтобы помочь новому поколению игроков и их родителям. Перейдя в «Атлетико» в 14 лет, он отправился на правах аренды во второй дивизион, сначала в «Леванте», где чувствовал себя «утопленником», «сопляком», которого отправили к психологу, а затем в «Уэску». Ему было 23 года, и не прошло и 24 часов с момента его дебюта в «Атлетико», как он «сидел в такой же комнате, все еще потный, все еще в перчатках», когда ему сказали подписать контракт или забыть о нем. Он набрался смелости и просидел целый сезон, после чего отправился в конкурирующий «Реал Сосьедад».
Там он выиграл первый общебаскский финал Копа дель Рей— самую важную игру в жизни каждого из них. Шестью неделями ранее в Турине, в охваченном пандемией 2021 году, когда «Манчестер Юнайтед» обыграл «Реал» со счетом 4:0, «все изменилось», — говорит он, опускаясь в кресло. Это утро перед тем, как «Реал» снова встретится с «Юнайтед», третьей встречей за пять лет, и утро после того, как «Арсенал» одержал семь побед над ПСВ, причем два его товарища забили, вызывает улыбку.
«Я смотрел мадридское дерби по телевизору, а другую игру — на iPad, наблюдая за Мери [Микелем Мерино]», — говорит Ремиро, а потом начинает смеяться. «Играть впереди! Это ненормально. Хотя, думаю, вы удивлены больше, чем мы. Он такой сильный, такой умный, и когда ты знаешь, когда двигаться, а я думаю, это врожденное, ты можешь забивать голы». Мери много смотрит футбол, концентрируется на всем, а его отец был нападающим. Он очень острый. Если он подаст мяч в штрафную, то с большой долей вероятности получит его головой. Что касается Мартина [Эдегаарда], то он приехал сюда, показал свой уровень, и было жаль, когда он вернулся в Мадрид и не получил настоящего шанса, потому что уровень, который он демонстрирует в «Арсенале», очень высок. Он просто суперзвезда».
Вы говорите, что 4:0 в 2021 году против «Юнайтед» изменили ситуацию? Да, они так явно нас переиграли, разница была огромной. Мы могли конкурировать в плане игры, но физически они превосходили нас во всем. Все закончилось со счетом 4:0, но могло быть и семь, и восемь. Мы были ужасны. И глядя на них, я подумал: «Черт возьми, это…» Это было: «Вау!».
Почему? Разница не должна была быть такой большой. Не должна. Но реальность такова, что ты сталкиваешься с очень сильными командами. С той игры, с того поражения мы стали больше внимания уделять поединкам. Футбол тоже движется в этом направлении: он стал более физическим. Мы чувствовали это в тот день, когда играли. Но это касается всех: менеджера, клуба, всех. Мы поняли, что нам нужно адаптироваться, если мы хотим продолжать конкурировать в Европе.
Как вы использовали эти изменения? Силовая работа, тренажерный зал, скорость. Это касается и меня, даже как вратаря. Сейчас я вешу гораздо больше, чем тогда, когда мы проиграли «Юнайтед». Сейчас я вешу 84,5 килограмма. Тогда я весил бы 81. А когда я пришел в «Реал» — 78.
Вы сейчас следите за «Юнайтед»? Да. По работе и потому что мне это нравится. Мне кажется, что с ними происходит то же самое, что и с нами. У них есть игроки с огромным потенциалом, но они, кажется, не могут найти решение, чтобы стать той командой, которой они когда-то были, чтобы быть выше. Может быть, им нужна серия из пяти, шести, семи победных матчей, но что-то всегда случается. Мне нравится новый тренер, мне нравятся его идеи — мне нравился и Эрик Тен Хаг, — но такое ощущение, что все время что-то идет не так.
Кто выделялся для вас в юности? Когда я начинал играть вратарем, одним из моих кумиров был Давид де Геа. Видеоролики де Геа? Я видел их все . Абсолютно все. Мне понравились его реакции, интуиция. Я не очень понимал концовку. В конце года. Он был их лучшим игроком, и я не понимал, почему он ушел… Мне нравилось наблюдать и за Роналду, и за Давидом Силвой.
Что вы подумали , когда Силва пришел сюда? Это взорвало мой мозг. Какой игрок. Пфф. К нему прикоснулась волшебная палочка. Невероятно. Не хуже Хави или Иньесты, а то и лучше. Каждый по-своему, со своими качествами, но он был в числе лучших. Без сомнения. Чемпион мира, чемпион Европы. Он приехал сюда, и вы могли бы подумать: «Он уже стар». Но нет: он был тем, кто больше всех выкладывался на тренировках, кто больше всех хотел победить, кто был самым умным.
Какие различия вы видите между Премьер-лигой и Ла Лигой? Там футбол более привлекательный, больше моментов, игры больше «ломаются». Вратари не так защищены — и я думаю, что это хорошо.
Правда?! Здесь часто дают фолы, которых нет. Я думаю, что судьи должны давать больше свободы действий. Я не говорю, что Бен Уайт должен идти на Викарио, нет, хахаха! Но может быть больше контакта, больше дуэлей. Но это культурная особенность, контекст. В целом, здесь больше останавливают игру. Мы говорим об этом в раздевалке. Есть судьи, которые проводят матчи нашей лиги, а потом ты видишь их в Европе, и они пускают все на самотек. И ты думаешь: «Черт возьми, здорово, но сделайте это и здесь».
В Испании больше склонны видеть заговор? И в повестке дня доминирует большая двойка. Всегда Барселона то, Мадрид это… Я думаю, это отговорки, что люди не хотят видеть спектакль. Кроме того, я не хочу верить в то, что так бывает. [Настоящий заговор] был бы очень тяжелым, он лишил бы все это смысла.
Внутри себя вы иногда думаете: все не так, как должно быть? Например, то, как вы покинули «Атлетико», не могло быть легким: это был ранний и очень прямой взгляд на футбол как на бизнес, на оказываемое давление… Иногда внутри немного дерьмово, да. То, что происходит, разоблачение, критика. И да, это бизнес, но в то время речь шла и о том, как это происходит, о человеческом отношении. Мне было не по себе. Я был молод и думал: «Я не могу это принять». Простите, я не могу подписать это. Я многим рисковал и многое оставил позади.
К тому времени вы уже начали посещать психолога. Когда я перешел в «Леванте». Я сыграл четыре матча. И я был ужасен. Я пропускал глупые голы. Я сыграл четыре игры и больше не играл. Я был потоплен, уничтожен. Я никогда не занимался психологической работой, и мой агент сказал: «Сходи к Мар [Ровире]. Она была профессиональным баскетболистом, работала с людьми в автогонках, футболе». На первом же сеансе она сказала, что я был niñato [ребенок, маленький мальчик, избалованный].
А вы были таким? Был. Абсолютно. Я был невоспитанным.
Почему? «Это не моя вина. Это все тренер. Этот парень ужасен. Он что-то имеет против меня». Оправдания, все это. Я был ниньято. Но я из Наварры, я упрямый, и я знал, что должен справиться с этим. Я нашел способ, инструменты. Сейчас я выхожу на матчи стабильным, спокойным. В матчах я много говорю — и это больше для меня, чем для них.
Вы попытались поделиться некоторыми из этих уроков через социальный проект, направленный на заботу и развитие молодых игроков. Откуда взялась эта идея? Из всего, что я пережил, из моего развития в футболе, из того, что я видел. Я хотел сделать что-то с тех пор, как приехал в Сан-Себастьян, когда почувствовал, что уже созрел для общения с детьми. Дети в футболе находятся под таким большим давлением. Родители несут большую долю вины за то, что возлагают на них большие надежды, в то время как они должны получать от этого удовольствие.
Вы чувствовали это давление в детстве? Мои собственные родители всегда хотели, чтобы я хорошо себя вел и веселился, но я видел всякое. Я ходил смотреть, как играет мой двоюродный брат в нашем городке, и это было невероятно. Чего только не вытворяют родители: кричат на судей, товарищей по команде, соперников, собственных детей. Я видел, как родители стоят за воротами и говорят им, что делать, каждое движение: Я бы никогда, никогда так не поступил. Некоторые видят в своих детях выход из бедности. Мы теряем представление о том, что это должно быть. Добиться этого достаточно сложно, и им это точно не понравится. И, помимо того, получится или нет, есть еще и человек. Дети принимают удары, неудачи, разочарования. Родители должны быть рядом, чтобы поддерживать их, заботиться о них, а не обязывать их. Вот почему мы проводим беседы и занятия прежде всего с родителями. Мы рассылаем приглашения в местные клубы. Вы отправляете приглашение, и каждый ребенок в клубе и его родители могут пойти. Там есть несколько родителей, и еще больше — в баре, которые смотрят на нас и думают: «Какого черта он здесь делает?!» Но это их привлекает, и я стараюсь быть там. И занятия тоже направлены на родителей. На первом занятии мы возвращаем родителей в детство: представьте себя в школе, играющими — в любую игру, не только в футбол, — а теперь представьте, что я предъявляю к вам требования, постоянно давлю на вас.
Вы учите английский. Смогли бы вы сделать это на английском? Наверное, мне пришлось бы немного подготовиться, но я думаю, что да. В данный момент я изучаю эускера. Но я занимаюсь английским уже пять или шесть лет: Я бы хотел проводить некоторые сессии проекта на английском.
Когда Испания выиграла Евро этим летом, вы были единственным игроком, не сыгравшим ни минуты… Давид Райя получил шанс в третьем групповом матче против Албании, а вы — нет. Я не хочу, чтобы люди меня жалели. Я чувствовал себя прекрасно, делая все именно так. Все 25 игроков — игроки стартового состава своих клубов, а это всего семь игр. И, на мой взгляд, уже то, что тренер дал Давиду [Райе] шанс сыграть, было уже чем-то особенным. Я понял его, его объяснения. Он хотел проявить уважение к соревнованиям, к тому, что значит играть за Испанию на Евро. Если Давид собирался играть в этой игре, то он заслуживал того, чтобы сыграть все 95 минут.
