В середине февраля в Бельгии прошёл чемпионат Европы по велогонкам на треке. И впервые за долгое время биться за награды поехала полноценная сборная России с главными звёздами, пускай и в нейтральном статусе. На турнире наши спортсмены взяли две медали: золото и бронзу.
Главной героиней чемпионата Европы стала Яна Бурлакова. Наша чемпионка мира в невероятной борьбе вырвала золото у Риан Эдмундс. Судьбу медали определили даже не сотые, а десятитысячные доли секунды!
Важно отметить и то, что Яна вырвала эту победу на фоне болезни. А как только немного пришла в себя, мы сделали с ней интервью. Россиянка рассказала «Чемпионату», насколько тяжело далась ей эта победа, как к ней относились иностранные соперники и почему её, несмотря на нейтральный статус, однажды буквально записали как «спортсменку из России».
«Было совсем тяжело дышать»
— Как ты себя сейчас чувствуешь? Сумела ли прийти в себя после болезни?
— Чувствую себя намного лучше, но, конечно, ещё не пришла в нормальное состояние, пока я только сплю и ем. То есть я поела — уснула, поела — уснула. Пока распорядок дня такой.
— Слышу по голосу, что заложен нос.
— Ещё пока есть такое, да.
— Получается, раз ты до сих пор не восстановилась, болезнь была не самая лёгкая. С учётом этого не было ли мыслей сняться с чемпионата Европы, как только узнала, что ты заболела?
— Мысли такой не было, потому что мне нужно набирать очки для участия в Кубке наций. А в Кубке наций мне нужно участвовать для того, чтобы набрать очки для чемпионата мира. Получается цепочка. Эти гонки были очень важны.
— Но всё-таки с гита ты снялась.
— Да, потому что с гита как раз таки очки в зачёт не идут.
— Как ты себя чувствовала во время турнира? Тяжело было?
— Из изменений в физическом плане — пропала выносливость. Я просто задыхалась на длинной дистанции. У меня по-прежнему остались моя сила, рывок, педалирование, но пропала выносливость. Я не могла долго ехать. Это сказалось в первом финальном заезде. Я решила устроить погоню за два с половиной круга, и мне стало настолько плохо, что выключились ноги совсем. Вообще, это должен был быть победный заезд. Я сделала себе хорошее преимущество за счёт своей стартовой силы, но из-за того, что начала задыхаться, ноги стали отключаться. В итоге проиграла.
— Главное, что всё хорошо закончилось.
— Да, в решающие моменты я уже выдавала просто маленькие куски. Работала максимально мало и резко. Делала акцент именно на этом.
— То есть, грубо говоря, работала волнообразно?
— Да-да. У меня заложенность носа до сих пор есть, да и горло болит. Сейчас я уже восстановилась, а там было совсем тяжело дышать, мне не хватало кислорода. В психологическом плане было тяжело вообще в принципе что-то делать. Я звонила мужу по телефону. Сижу, кручу на станке, звоню мужу, говорю, как мне плохо, реву. Он говорит: «Яна, снимайся». Я отвечаю: «Нельзя». Я ему звонила и ревела. Проревелась — поехала дальше. И вот так, наверное, было после каждого заезда: проревелась — поехала дальше.
— Муж явно большую поддержку оказывал, пусть и не был рядом.
— Так всегда, в принципе. Между заездами мы всегда с ним на связи. И первый, кто вообще слышит мой голос, допустим, после какого-то финального заезда, — это всегда муж.
— На чемпионате Европы он тоже был здесь первым, кто поздравил? Не считая, понятно, тренера, который был рядом, на месте.
— Муж всё равно был первым (улыбается)! Пока тренер шёл с моим велосипедом, я уже была на связи с мужем.
— Каково было соревноваться с соотечественницей Алиной Лысенко в полуфинале? В гонке вы соперницы или всё ещё подруги?
— В гонках мы всегда соперницы. Единственное — отличалось, что мы были заодно. То есть мы обе работали на медаль для команды. Я, как обычно, выходила на старт, была сконцентрирована на победе, но всё равно с другими эмоциями. Мне не жалко было бы проиграть. Бывает, что ты уступаешь и расстраиваешься, а тут я вообще не расстраивалась бы. Значит, Алина сейчас сильнее, ничего страшного. Медаль всё равно будет наша.
— В прошлом году на чемпионате мира ты, по сути, была одна, а сейчас в Бельгию поехала полноценная команда. Не только ты и тренер, но и другие спортсмены с персоналом. Стало ли от этого комфортнее?
— В прошлом году было тяжело, потому что мы были вдвоём с тренером, и неожиданно сломался мой велосипед. И появилось очень много задач, которые нужно было дополнительно выполнять тренеру. Мы с ним почти не коммуницировали, из-за того что он всегда был чем-то занят, ему всегда нужно было обеспечивать меня.
Сейчас же у нас были и механик, и массажист, и тренер. Тренер занимался непосредственно своей работой.
Механики поддерживали мой велосипед в идеальном состоянии. Если на чемпионате мира мой велосипед готовил механик казахстанской сборной, то тут наконец-то был свой. Между заездами меня массировал массажист, чтобы я могла хоть немного прийти в себя. Поэтому, конечно, намного комфортнее, когда ездит целая команда.
— Сейчас были случаи, когда требовалась помощь других сборных?
— Нет, сейчас такой необходимости не было. Каждый занимался своей работой. Персонал команды выполнил свои обязанности на все 100%.
«Я чувствовала, что выиграла»
— Что чувствовала в финале, когда во время второго заезда вас снова отправили на старт?
— Не было ощущения, что сил совсем нет. Просто я не поняла, почему остановили заезд. Со своей стороны я сделала всё хорошо, поэтому не совсем поняла, что пошло не так. Но позже ко мне подошёл судья и сказал, что это по вине британской спортсменки. Она должна была поехать. Мне дали выбор позиции, чему я очень обрадовалась. Опять же, из-за моего состояния я ехала со второй позиции. Мне кажется, девочки подумали, что я езжу со второй позиции вообще всегда, но нет, это не так (улыбается). В тот момент я выбирала именно вторую позицию из-за своей болезни.
— Какая первая мысль была в голове, когда в финальном заезде увидела на табло нули?
— А я не видела. Смотрела только за зелёным огоньком, который должен был высветиться напротив твоей фамилии. Смотрела только на это. Когда мы финишировали, я почему-то почувствовала, что выиграла, но всё равно всегда сомнения есть. Даже если ты отрываешься на целый велосипед, всегда есть сомнение, что не дай бог я где-то нарушила, что-то не так сделала. И вот я ждала только этот зелёный огонёчек. Просто ждала.
— После победы ты говорила, что всё было как в бреду. Сейчас уже пришло осознание, при каких невероятных обстоятельствах была завоёвана медаль?
— Да это на самом деле первая медаль, которую я действительно почувствовала сразу. Сразу поняла, что победительница. До этого было: «Да, я победила. Ну и что? Ничего серьёзного». Тут очень гордилась собой. Гордилась, что выиграла в таких обстоятельствах, что у меня всё получилось.
— Ты рассказывала, что после победы на чемпионате мира в прошлом году планировала спать в чемпионской майке. Сейчас были похожие мысли или после заезда уже не до этого было?
— Это были шуточные слова. Конечно, в чемпионской майке я не спала (улыбается). И в этот раз тоже не планировала. После финальных заездов чемпионата Европы я прошла допинг-контроль, мы быстро пошли в машину, быстро поужинали. Я пришла в номер, помылась, и всё — отрубилась.
— Сколько проспала?
— Честно, я даже не помню (смеётся). По состоянию всё было в принципе так же, как сейчас. Я просыпаюсь рано, умываюсь, иду на завтрак, прихожу обратно, понимаю, что мне плохо, и ложусь спать. Просыпаюсь, иду на обед, понимаю, что мне плохо, и иду спать. И так далее (улыбается).
— Из-за того что ты не попала в первую версию ролика с призёрами от UEC, в России разразился настоящий скандал. Как считаешь, оправданной ли была реакция, если учесть, что ролик потом был заменён?
— Я даже не обратила на это внимания. Когда меня спросили, то подумала: «Какой финальный ролик? Где?» Мне всё равно. Хотя мне писали иностранные гонщики, фотографы в соцсетях. Мы не так уж много переписываемся из-за того, что у меня не очень хорошее знание английского. Я даже не очень понимала, о чём идёт речь, поэтому не обратила внимания на скандал.
— Ожидала ли ты такого тёплого отношения от спортсменов из других стран? У нас-то любят нагнетать обстановку, что всё плохо.
— Ещё на чемпионате мира заметила, что всё хорошо и от всех гонщиков идёт только позитив. Ничего плохого в свой адрес не слышала. Поэтому, приезжая на чемпионат Европы, даже и не думала о чём-то плохом.
«Меня записали как спортсменку из России»
— Не самый простой вопрос. Олимпиада прошла мимо тебя. Стало ли это для тебя страшным ударом, или ты отнеслась к этому спокойно?
— Если об этом не думать и не заморачиваться, всё проходит намного легче. Всё, что ни делается, — к лучшему. Ничего страшного. В 2021 году я была уже готова ехать, но тренеры тогда посчитали, что я молодая и не совсем окрепшая. Но если вспомнить, то в том же году я поехала на первый чемпионат Европы и вернулась оттуда с тремя бронзовыми медалями, с чемпионата мира приехала с серебром и бронзой. Я уже готова была отправиться на Олимпиаду. В 2024-м также готова была ехать, но тут уже были другие обстоятельства. Надеюсь, в 2028-м мне повезёт. К тому моменту мне исполнится 28 лет, пора уже.
— Есть спортивная злость? Ощущение, что в 2028 году разорвёшь всех?
— Я не живу в мечтах попасть на Олимпиаду. Хочу этого и добиваюсь, но это не сокровенная мечта. Если она не исполнится, то мир не рухнет. Я не идеализирую, отношусь к этому спокойно.
Я действительно считаю, что Олимпийские игры — цель для всех спортсменов. Но если не складываются обстоятельства, то не нужно на них зацикливаться. Есть другие старты, которые тебя подводят к чему-то большему.
— В 2021-м тебе сказали, что ты ещё не готова к Олимпиаде. Сейчас многое изменилось, в полную силу раскрывается ваше поколение. Время Войновой и Шмелёвой прошло окончательно?
— Думаю, что Войнова и Шмелёва и сами чувствуют, что им тяжело с нами конкурировать. Но их время пройдёт, только когда они сами этого захотят. В любом случае Анастасия и Дарья ещё остаются лучшими по результатам в российском велоспорте. Легендами этого вида спорта в нашей стране.
— Ты говорила, что получить нейтральный статус было тяжело.
— Да, это было действительно очень непросто. Изначально мы подавались с мужем. Ему пришёл отказ, ко мне тоже были вопросы. Это всё затянулось очень сильно, но хорошо, что мне удалось его получить.
— Как относишься к тому, что ты получила нейтральный статус, а муж — нет?
— Всё, что ни делается, — к лучшему. Ну, не дали сейчас, ещё попробуем. Как раз на текущих сборах попытаемся ещё раз подать на нейтральный статус. Вдруг получится. Но всё равно, чтобы выезжать на международные турниры, нужно быть лучшим и в России. А тут у мужчин хорошая конкуренция. Поэтому сначала нужно в России доказать, что ты лучший и достоин туда ехать.
— В России сейчас стали намного спокойнее относиться к нейтральному статусу спортсменов. А раньше тебе писали какие-нибудь хейтеры по поводу твоих выступлений под нейтральным флагом?
— У нас в принципе не так уж много поклонников. Пишут только те, кто знает велосипедный спорт, знает нас лично, поэтому никаких гадостей не писали. Тех, кто считает, что мы предатели, я не понимаю. Считаю, что все знают, откуда ты. Даже на допинг-контроле меня однажды записали как спортсменку из России. Спрашиваю их: «А можно так писать?» Мне отвечают: «Ну, наверное». Все спокойно относятся. Получается, все знают, откуда мы.
— Нейтральный статус тогда выглядит как формальность.
— Да. Единственная сложность в нейтральном статусе — время от времени наступает момент, когда стоишь на пьедестале и играет «Ода к радости», а не гимн. Это единственный момент, в остальном проблем не вижу.
«Очень не хватает флага и гимна»
— Получала ли ты предложения о смене спортивного гражданства за время отстранения? Многие же уехали в другие страны.
— В какой-то момент почти вся сборная получила такое предложение от Узбекистана. Но, во-первых, мне не хотелось бы никуда переезжать. Мне хочется жить и выступать в своей стране. Во-вторых, никаких суперусловий нам не предлагали. Ещё можно было бы что-то подумать, если бы нам предлагали идеальнейшие условия. Но нет, в России лучше.
— На чемпионате Европы выступал Михаил Яковлев, который сменил гражданство на израильское. Общалась ли ты с ним?
— Мы не супердрузья, но общаемся. Можем в любой момент спросить как дела, поздравляем друг друга. Ему тоже достаточно тяжело в Израиле с финансированием. Нужно постоянно доказывать, что он лучший, иначе его лишат зарплаты и ему не на что будет существовать. Условия у него тоже неидеальные. Единственное отличие от нас — то, что он может гоняться. А в остальном у него не лучшая ситуация.
— Россияне выступают на международных турнирах вот уже несколько месяцев. Есть ли ощущение, что случилось полноценное возвращение, либо нужно ещё что-то, чтобы оно появилось?
— Для этого нужно, чтобы были флаг и гимн. Не хватает очень этого, гимна не хватает. Когда он снова будет — тогда можно будет говорить о полноценном возвращении.
— Есть ли в велоспорте что-то, что сильно поменялось за время нашего отсутствия? Усиление конкуренции, какие-то тактические моменты?
— Поменялось оборудование. Техническое оснащение очень сильно поменялось. Мы можем покупать велосипеды, но, во-первых, это стоит очень дорого. Во-вторых, у нас, по сути, даже нет такой возможности — просто пойти и купить их. Сборные, которые идут впереди нас, команды Японии, Великобритании, поменяли своё оборудование.
Велосипеды сильно поменялись, стали обтекаемыми. Увеличилась обтекаемость комбинезонов, появились новые штаны, которые помогают восстановлению. В техническом плане много изменений. С точки зрения тактики мы все гонки смотрим и для себя что-то перенимаем от них, что можем. В этом плане ничего страшного, что у них что-то меняется.
— Насколько справедлива мысль, что российские спортсмены показывают себя чуть лучше с точки зрения физики, раз у основных конкурентов лучше оборудование?
— Это будет справедливо. Допустим, не берём чемпионат Европы, спринт, так как там присутствуют и тактика, и физическая подготовка. Возьмём для ориентира чемпионат мира. Там в первую очередь играет роль физическая сила. Никакая тактика тебе уже не поможет. И чисто по своим силам я оказалась намного мощнее девушек из других сборных.
«Нужно примерно 150 тысяч в месяц»
— На ЧМ ты установила историческое достижение, став последней чемпионкой мира в гите на 500 м. Какие чувства от этого?
— Я рада очень, что всё тогда у меня получилось. Единственное — мне хотелось бы стать последней чемпионкой мира в «пятисотке» и первой — на 1000 м с места (смеётся). Это звучит очень хорошо, но не знаю, насколько это осуществимо. Я готовилась к чемпионату Европы, чтобы проехать свой первый километр. Не получилось, долго переживала, как я буду на новом руле. Руль там совершенно другой, управление велосипедом совершенно другое. И как я буду на этом руле доезжать — сильно переживала. Увы, не случилось.
— В интервью с футболистами сейчас модно спрашивать, сколько им денег нужно в месяц. Кто-то называет 30 тысяч, кто-то — 300 тысяч. Вы с мужем не футболисты, конечно, но сколько денег нужно на жизнь?
— Нам вместе с супругом нужно примерно 150 тысяч в месяц. У нас большая ипотека, собака, которая очень много ест (смеётся). И мы тоже очень много едим. В основном деньги уходят на ипотеку, на коммунальные платежи и на еду, для себя и собаки. Ничего особенного мы не покупаем.
Недавно я приобрела для себя самую дорогую вещь в гардеробе. Сразу после чемпионата Европы мы поговорили со штатным психологом сборной. Она отметила, что я должна себя похвалить за успех. Долго думала, чем себя похвалить, и вот у нас была долгая пересадка в Стамбуле, и я выбрала для себя очки Prada. Это самая дорогая вещь в моей жизни. До этого у меня не было каких-то брендовых вещей дорогостоящих. Теперь есть (улыбается).
— Как ещё праздновали успех? Тортик был?
— В тортике я себе никогда не откажу. С этим у меня проблем нет, всё лишнее уйдёт само. Но как-то отпраздновать, на самом деле, особо возможности не было. Да и желания. Я приехала домой в три часа ночи и уже через сутки в ночь улетала. Всё, что я делаю — это сплю в любой удобный момент. Это какие-то отрывки сна. Мне муж купил умные часы, и они пока в шоке от того, сколько я сплю. Они пока не понимают, что происходит вообще (смеётся).
— Есть ли у тебя какие-то особые ритуалы при подготовке к заездам? Особая музыка, например.
— В этот раз я вообще не слушала музыку. Хотя обычно что-то играет в наушниках, что-нибудь весёлое. Но сейчас не слушала, потому что и так в голове шумы, голова болит. Из ритуалов — непосредственно перед стартом нужно облокотиться на тренера, закрыть глаза, прочувствовать своё тело. Буквально пара секунд нужна, чтобы всё прочувствовать.
— Какие у тебя вообще отношения с шоссейными велогонками?
— Нет, с «шоссе» я не дружу. Общаюсь с некоторыми ребятами из шоссейных гонок, вместе сидим на сборах с ними. Даже сейчас в Турции мы все вместе здесь. Общаемся, играем по вечерам вместе в настольные игры. Но так чтобы очень близко контактировать с «шоссе» — такого нет. Скажу честно, я ненавижу «шоссе» (смеётся). Прям совсем не моё. Мне очень тяжело даётся. Для результата нужно ездить, конечно, но очень дозированно.
— Какие у тебя дальнейшие планы в сезоне до чемпионата мира в Чили? Сейчас идут сборы, потом подготовка к Кубку наций, а дальше что?
— Дальше планируется Гонконг, гонки C1 международного класса, где можно заработать очки, гонки в Астане, там также можно очки заработать. Хочу максимально покататься по гонкам С1, чтобы накатать определённое количество заездов, чтобы чувствовать себя более уверенно. И заработать очки.
Источник: www.championat.com
Комментарии