Бывший защитник «Спартака» Дмитрий Парфенов — об уходе с поста главного тренера «Актобе», игре в футбол после бутылки водки с клофелином, максимализме Олега Романцева и жутком переломе.
В начале осени Дмитрий Парфенов покинул должность главного тренера казахстанского «Актобе», что стало довольно неожиданной новостью. Казалось бы, команда вышла в финал Кубка страны, борется за победу в чемпионате, но тренера убирают.
Причем выигрывать трофеи Парфенов умеет: чего стоит завоеванный Кубок в качестве тренера с погрязнувшим в долгах «Тосно» или четыре чемпионства в качестве игрока в звездном «Спартаке» Олега Романцева. Но в этот раз ему сделать этого просто не позволили — за победой «Актобе» в Кубке Казахстана специалист наблюдал уже в качестве болельщика с трибуны.
После этого Дмитрий Владимирович вернулся в Москву и нашел время пообщаться с корреспондентом «Матч ТВ». Мы поговорили о его тренерской работе, футбольном прошлом и жизни в целом.
Главное в интервью:
- Почему покинул «Актобе», и как его благодарили болельщики команды и руководство области за первый трофей за 11 лет;
- До сих пор не понимает, почему не спасли «Тосно», с которым выиграл Кубок России;
- Как крутил наперстки в юности в Одессе, а потом во времена выступлений за «Черноморец» его заставили выпить бутылку водки с клофелином и ограбили;
- Олег Романцев стал вторым отцом — при нем при недостаточной самоотдаче игрок мог покинуть команду на следующий день, а уход тренера воспринимался как удар;
- Как мог уйти в леверкузенский «Байер», а потом пережил жуткую травму;
Потасовка в «Динамо» с легионерами стенка на стенку, съемки в «Плейбое» и желание когда-нибудь возглавить «Спартак».
«КУБОК КАЗАХСТАНА МОГУ ЗАНЕСТИ СЕБЕ В АКТИВ. БОЛЕЛЬЩИКИ ПОДХОДИЛИ И ГОВОРИЛИ, ЧТО ЭТО НАШ ФИНАЛ»
— Вам недавно исполнилось 50 лет. С какими ощущениями вступили в этот возраст, он чувствуется вообще?
— В целом ощущения такие же, как и до этого, поэтому вообще не зацикливаюсь. Всё отлично. Как будто это какая-то особенная черта и нужно подводить итоги, но, думаю, этого не нужно делать. Всё еще только начинается. Ты каждый день учишься, растешь, отлично себя тренируешь, это нормально.
— Насколько для вас спонтанная история, что в день рождения вы оказались на стадионе «Спартака» на матче легенд?
— Меня изначально не звали. Позвали, только когда позвонили поздравить. До этого не знали, что в городе нахожусь. В принципе, меня там и так не планировали видеть. Уже все были приглашены заранее. Я вообще не запариваюсь на эту тему.
— Каково сейчас находиться без клуба?
— Да нормально. Много дел накопилось, потому что почти год я отсутствовал в Москве, надо вопросы всякие позакрывать, урегулировать. Каждый день практически какие-то встречи есть. Я друзей давно не видел, вот стараюсь регулярно видеться сейчас. Активно провожу время.
— Есть ли предложения на данный момент о работе?
— Вообще на эту тему сейчас не буду говорить. Зачем? Такие вещи любят тишину. Все журналисты мне звонят и спрашивают, но вы думаете, что я буду что-то вам рассказывать? Нет, конечно. Когда что-то произойдет, буду разговаривать.
— В начале сентября вы покинули «Актобе». Как оцениваете период в Казахстане, если подытожить?
— Достаточно плодотворно вышло поработать. По сути, команда с нуля собиралась под большие задачи. В принципе, одну задачу команда выполнила — выиграла Кубок Казахстана. Этот трофей и мне в актив можно занести однозначно. Плюс за несколько туров до конца команда продолжает бороться за чемпионство. В первом круге мы всего один или два тура не находились на первом месте. В любом случае команда шла наверху. В принципе, там и остается, борется.
Мне было интересно в Казахстане. Пусть у нас и соседние страны, но ты всё равно тренер-легионер, поэтому определенное давление тут есть. Да и как раз хотелось какого-то драйва.
— Насколько сильно чувствуется разница между работой в своей стране и чужой?
— Я особо ничего не читаю в прессе. Что здесь, что там. Но там, когда ты не побеждаешь дома, а играешь вничью, происходит будто небольшая трагедия. Есть такой стереотип, что команда должна все матчи дома выигрывать. Но это футбол. Разные бывают сценарии — хочется всегда выигрывать, но не всегда это выходит. Потому давление есть.
Реально чувствуешь сумасшедшее внимание в городе и регионе, потому что команду очень сильно любят. Важная составляющая области — это футбольный клуб. Например, у нас полный sold out на стадионе был за 15-20 минут. Только билеты появляются в продаже, и их уже нет. При этом чисто футбольный стадион — супер, в данном плане вообще кайф.
— Вы сами рассказывали, что летали на финал Кубка, пусть уже и не в качестве тренера. Удалось после игры пообщаться с кем-то из футболистов или болельщиков? Благодарят?
— С игроками мы в целом общались, переписывались, кто-то звонил. Что касается болельщиков, то, конечно, на трибуне говорили спасибо: «Это ваш финал, ваша заслуга». Приятно слышать, потому что команда 11 лет не имела никаких трофеев, при этом у нее большая история побед, а Кубок она вообще 16 лет не выигрывала.
То есть наша заслуга реально есть. Может, это громкие слова для кого-то. Но я реально от людей слышал благодарность. Получал звонки от акима области, от руководителей попечительского совета. И все говорили, что это наша заслуга и победа.
— Честно, тогда непонятно вообще, зачем и как вас всё-таки убрали из клуба. Руководство хотя бы как-то объяснило, почему надо расставаться?
— Был неудачный матч домашний… Возник определенный какой-то негатив, который кто-то выплескивал, наверное. Мне сложно сейчас что-то комментировать. Это уже произошло. По мне, это надо принимать спокойно и пережить. Я уже не мальчик, так что это данность. Мы нормально расстались с клубом, на связи с руководством.
— Страницу уже перевернули, получается?
— Конечно, перевернул. А что ты сейчас поменяешь? Эмоции утихают, а жизнь продолжается. Главное, я точно знаю и уверен, что успехи связаны с заслугой нашего тренерского штаба. Каждого игрока выбирали мы, собирали состав. И вспоминая каждый матч к этому финалу, могу сказать, что это для нас всегда был отдельный кусочек жизни. Только команда и тренерский штаб знают, чего нам стоило попадание в финал.
— Когда вы уходили из «Родины», то думали о прохождении стажировки. Сейчас не собираетесь?
— Как я уже сказал, на данный момент много времени уходит на определенные бытовые моменты. Тем более это не так просто. Ты не можешь просто взять билеты и полететь куда угодно на стажировку. Надо договариваться, предупреждать людей, получить положительный ответ. Просто так же не приедешь со словами: «Пустите меня, хочу посмотреть, как вы тренируетесь».
— Александр Мостовой при этом добился стажировки в «Спартаке» через прессу, можно сказать.
— Я говорю о какой-то европейской, иностранной стажировке. Если же говорить про Россию, мне было бы интересно тоже. Если найду время и найду возможность получить какой-то доступ, то я бы с удовольствием провел в каком-то клубе неделю.
— То есть, если возникнет возможность постажироваться в «Спартаке», посмотреть, как работает Деян Станкович, вы не против?
— Интересен не только Станкович. Есть еще специалисты в лиге, с которыми было бы просто интересно пообщаться.
— Чья работа в РПЛ для вас наиболее интересна с тренерской точки зрения?
— Марцел Личка, Серега Семак… Почему нет? За «Спартаком» и Станковичем тоже интересно наблюдать.
— Раз упомянули Мостового, то как относитесь к его мнению, что тренером может быть только тот человек, который ранее играл в футбол, и никак иначе?
— Есть разные примеры. Не всегда сильный футболист в прошлом станет сильным тренером. И наоборот. Понятно, что какие-то игровые нюансы легче воспринимать бывшему футболисту. Но есть примеры, за которыми далеко не надо ходить, когда успешный тренер не имел за спиной игровой карьеры. При этом, конечно же, по статистике хорошие тренеры получаются из людей, которые изначально связаны с футболом.
— Часто заходит дискуссия о том, насколько актуальны в России иностранные специалисты сейчас. Многие считают, что русскоговорящим тренерам нужно больше доверять.
— Я согласен с коллегами своими, которые высказываются по этой теме. Если мы говорим о Спаллетти, Хиддинке, Адвокате — окей. Здесь вопросов нет. Это личности, которые могут что-то принести, у них много знаний. И если не обсуждать никого персонально, есть вопросы, когда мы видим иностранцев не такого уровня, без достаточно опыта. У нас достаточно своих тренеров с большим опытом, которые владеют ситуацией, знакомы с игроками и лигой… Но ты же не запретишь клубам принимать решения. Они так управляют, так видят. А мы что можем? Только комментировать для того, чтобы потом это цитировали и еще больше людей, которые сидят на диване, обсуждали всё это и говорили: «Что вы там плачетесь?»
Конечно, мне хочется, чтобы представители нашего тренерского цеха принимали больше участия в процессе построения наших команд. Я на этой стороне. И мы видим, что тот же Семак выигрывает. Хотя сколько его те же СМИ пытались убирать в том сезоне? Респект руководителям «Зенита», что спокойно вытерпели этот момент, четко понимали, куда они идут. Команда справилась с этим давлением. И тот же Мусаев достойно вернулся в «Краснодар». Это же показатель.
— Каких тренеров вы бы назвали лучшими в России на данный момент?
— Не стал бы никого выделять сейчас. Когда есть еврокубки, то можно о чем-то говорить, а сейчас… А так, Серега (Семак) выигрывает. Плохого ничего не скажешь. Да, кто-то критикует.
Но и Романцев выигрывал сколько, а его критиковали за несовременный футбол. Я помню, когда все говорили, что футбол «Спартака» — прошлый век. А команда выигрывала и становилась чемпионом. Так про «стеночки-забегания» как раз говорили, а теперь полмира пытается играть в этот футбол.
«К РОМАНЦЕВУ МОЖЕМ ОБРАТИТЬСЯ С ЛЮБЫМ ВОПРОСОМ. ДЛЯ НАС ОЛЕГ ИВАНОВИЧ — ВТОРОЙ ОТЕЦ»
— Юрий Ковтун нам в интервью рассказывал, что Романцев часто вас консультировал, когда вы работали в «Родине». Это в каждой вашей команде было?
— Олег Иванович на связи всегда, и мы с любым вопросом можем к нему обратиться. В первую очередь он приезжал просто поддержать нас своим присутствием. Для нас это ценно, потому что для нас Олег Иванович — это второй отец.
От него любой совет важен. Он опытный человек. Но даже дело не в том, что он конкретно советует. Даже находясь просто рядом, он дает огромную уверенность.
— «Спартак» на вас по поводу работы когда-то выходил с предложением?
— Сам клуб не выходил, но был разговор с человеком, который беседовал с кем-то из руководства по поводу меня. С кем была конкретно беседа — не знаю. Но звонок был. Должен был быть разговор, не более того. Это было во время моего первого сезона в «Урале», когда мы выбили как раз «Спартак» в Кубке.
— Вам в Кубке удается удачно играть чуть ли не с каждой командой. В чем секрет?
— Не знаю даже, как объяснить. Если мы говорим про игру в Кубке с «Тосно» и «Уралом», то давайте объективно смотреть: на золотые медали в чемпионате с этими командами не могли бы претендовать. А тут есть турнир, где ты ставишь какую-то задачу и можешь хотя бы попытаться попробовать. В Кубке каждый матч стараешься играть как финал. Есть матч, ты о нем думаешь, идешь дальше, потому что обычно потом матч чемпионата, ты переключаешься. Здесь нет универсального шаблона, который бы позволял добиваться успеха в кубковых турнирах.
— Если вспоминать времена «Тосно», что чувствует тренер, когда сперва удается выиграть трофей, а потом команда прекращает существование буквально через пару недель?
— Конечно, это неприятно. По сути, команда уже становилась участником Лиги Европы. Обладатель Кубка тогда напрямую попадал в ЛЕ. Думаю, нам было бы легче даже пригласить каких-то игроков.
— Был ли вообще шанс спасти команду?
— До сих пор не понимаю, почему ее не спасли. Я говорил с губернатором Ленинградской области. Он и сам приезжал, с командой общался. Гарантировал, обещал. Спонсоры были на этих встречах, которые тоже говорили. Мне сложно сказать, почему не удалось решить.
Накопились долги. И насколько помню, был разговор, мол, это руководство новое, готово взять команду под крыло, но якобы прошлые руководители должны закрыть долги.
Но когда, видимо, окунулись в долги, все немножко ужаснулись, потому что одно дело, когда долги за один месяц, они более адекватно воспринимаются, а когда на протяжении полугода…
— Вам тоже не платили где-то полгода?
— Конечно. Я же не в какой-то другой команде был. Всё так же, как и у игроков.
— Как мотивировать футболистов в такой момент?
— Отмечу, что многие пацаны играют в премьер-лиге до сих пор, и у нас, по сути, каждый футболист был трудоустроен в РПЛ. Мы говорили команде так: «Парни, мы пошагово двигаемся к победе в Кубке. Вы сейчас на виду, здесь от вас зависит. И как раз сейчас вы даете понять, достойны ли вы находиться в этой лиге. Это надо доказывать в каждой игре, несмотря на трудный момент». То есть в любом случае своей игрой футболист продает себя. И какая бы ситуация ни была, чем лучше он себя проявит, тем больше вероятности, что он будет дальше востребован.
— «Тосно» так до сих пор ничего не погасил?
— Вроде бы процентов 10 от всех долгов получили игроки. Мне кто-то звонил на этот счет. Какой-то небольшой платеж был.
— Вы надеетесь эти деньги получить еще?
— От кого? Расследование какое-то было, уже прошло. Но я уже не ожидаю ничего.
— Было очень много ярких игроков, которые как раз вышли из вашего «Тосно».
— Здесь как раз вопрос о том, что мы брали футболистов, которые были не нужны другим клубам. Антона (Заболотного) мы взяли из «Факела», он на замену выходил. Женьку Маркова мы из «Зенита-2» взяли, где его отстранили от команды. Маргасов совсем не играл в «Локомотиве», Мирзов не играл в «Ахмате»… Дугалича взяли вообще из «Армавира», который на последнем месте шел в Первой лиге.
То есть мы сумасшедшую работу проводили. Мы брали ребят, которые особо не были востребованы в своих командах. Они раскрывались у нас и двигались.
— В топ-клубах потом как раз поиграли Заболотный, Мирзов, Марков. Почему они не выстрелили дальше в больших командах на весь свой потенциал?
— Почему? Антоха хорошую карьеру провел. Что он должен был сделать? Он и так попал в «Зенит» из команды, которая до этого всего три месяца назад вышла в РПЛ. А потом поиграл в ЦСКА и «Сочи»… Антоха — трудяга. Он, может, и немного забивает, но большую пользу приносит другими действиями. У каждого футболиста свои способности, функции и предрасположенности.
Я горд, что с этими игроками мы проделали большой путь. У каждого футболиста, который приходил к нам, была какая-то проблема. Мы выходили с «Тосно» в РПЛ, когда вылетели все четыре команды премьер-лиги! И весь турнир мы прошли вместе с «Динамо» на первом-втором местах.
— После «Тосно» вас позвали в «Урал». Каково работать с Григорием Ивановым? У многих людей создается впечатление, что он может вмешиваться в рабочий процесс.
— Всегда говорю, что это глупость полнейшая. Если человек находится на скамейке, это просто его присутствие. Даже при подписании контракта этот вопрос в шутку или не в шутку Григорию Викторовичу задавался. Он сказал: «Твои решения никто не обсуждает, тебе отвечать, я могу лепить и говорить что угодно, но принимаешь решения ты. Мои эмоции — это эмоции. Всё же это моя команда, часть моей жизни».
Никаких проблем с ним не было. Конечно, после игры ты можешь обсуждать с ним что-то, аргументировать свои решения, так как человеку интересно было, почему ты сделал так, а не иначе. Но это диалог — нормально, когда руководитель общается с тренером. Это не значит, что он заставляет что-то делать. Наоборот, это супер, когда ты с человеком общаешься и не за спиной какой-то ком образуется, а тебя потом через три тура выкидывают. Ты в открытую сел, моменты все обсудил, проговорил. Это супер.
— Его эмоциональность не мешает?
— Он очень отходчивый и добрый. Просто очень любит игроков и команду. Всегда после эмоционального момента после матча можно потом спокойно поговорить. Конечно, желательно выиграть. Тогда будет совсем спокойно (смеется).
«ЗАЛЕТАЮТ В МАШИНУ, ПОДСТАВЛЯЮТ НОЖ. ЗАСТАВИЛИ ВЫПИТЬ БУТЫЛКУ С КЛОФЕЛИНОМ И ВОДКОЙ. ЧЕРЕЗ ДВА ДНЯ ИГРАЛ ОФИЦИАЛЬНЫЙ МАТЧ»
— Вы провели детство в военном городке. Что это было, и как сильно это отличается от обычной жизни?
— На самом деле, она может отличаться только тем, что тебе в школу нужно ехать в ближайший какой-то район, город. Потому что военная часть находилась за городом. И военные автобусы возили детей военных в школу, потом привозили. По сути, это основное. При этом жизнь насыщена тем, что у тебя есть доступ к объектам. Ты можешь по полосе препятствий ходить, по полигонам каким-то. Можешь пострелять, отец мог организовать стрельбище.
— Вас прямо учили стрелять с детства?
— Конечно. Как только возникла такая возможность, научился стрелять.
— Вы рассказывали, что начинали играть в футбол как раз с солдатами, которые пребывали в части.
— Да, у нас были разного возраста дети, у нас было футбольное поле в части. Солдаты туда тоже приходили, и мы играли с ними. По сути, только в футбол и играли в военном городке. А потом уже в секцию пошел. Меня никто не отводил, сам пошел — понял, что хочу. Как раз появился доступ к футбольным секциям, так как мы получили квартиру уже в центре Одессы и переехали.
Доступ появился, и я уже не мог не идти на футбол. При этом старший брат у меня занимался дзюдо. Он меня повел туда. И, кстати, достаточно пригодилось. Всё же тут играет роль координация, какая-то неуступчивость, навык ведения единоборств, ну и в целом характер. Всё-таки ты там сам за себя, тебе надо один на один справиться с соперником.
У меня много грамот. И турниры по дзюдо выигрывал в своем возрасте и весе. Но потом всё равно дальше идешь во двор и играешь в футбол. Любовь к футболу перевешивает так или иначе. Так из дзюдо я ушел.
— Одесса 80-х и 90-х каким городом всплывает в памяти?
— Ну, 80-е — это детство. Ты просто пацан, у тебя море и прекрасная погода вокруг. У нас еще база находилась прямо на берегу. То есть летом мы сперва тренировались, а потом на море целый день. Мы, по сути, всё время на улице, всё время в каких-то движениях находились. И любой пацан, как и я, мечтал выйти в майке своей команды в будущем. В Одессе была огромная любовь к футболу. «Черноморец» вылетел в 1986 году в Первую лигу СССР. Через сезон снова вышел. И самый минимум в плане посещаемости был 35 тысяч человек. А обычно по 40 тысяч ходило в Первой лиге. Сумасшедшая любовь. Город в принципе футбольный. Игроков оттуда вышло много известных.
— При этом Одесса чуть ли не криминальной столицей считалась. У вас в жизни случались ситуации, когда тоже могли пойти по кривой дорожке?
— Это такое время, тогда это в принципе происходило повсеместно. В любом же дворе всегда есть различные персонажи. Это же тоже твои ребята знакомые. Тем более это курортный город. Люди со всего Советского Союза съезжались. Найти место на пляже, чтобы постелить полотенце, было почти невозможно. Если семья приходила на пляж, то детей сперва посылали, чтобы они нашли этот пятачок и стояли-махали, чтобы занять место. И в такой курортной атмосфере ситуации разные бывали. Я и сам баловался наперстками, на шухере в разных ситуациях стоял (смеется). Тогда это нормально было. Наперстки и сейчас могу покрутить без проблем — руки помнят! Приезжало столько людей отдыхать, так что это было очень популярное занятие.
— В 1995 году вас отравили клофелином и ограбили. В голове не укладывается, как это в родной Одессе могло с вами произойти, если практически весь город знал футболистов «Черноморца»?
— Это 90-е годы… Такое время было. Приехали люди из другой страны, из Приднестровья. Наверное, приехали сделать свое дело, правильно? Им вообще без разницы, они что, знают людей? Конечно, в городе все знали мою машину. И никто никогда в жизни не посмел бы что-то сделать со мной.
А тут садишься в машину — залетают один и второй. Ты же явно не можешь выскочить быстро из машины. И нож подставляют. Я им еще говорю: «Ребят, не по адресу». В городе же мы всех знали и нас знали. Но не они. Им нужно было, чтобы я отключился. Заехали во двор сначала, заставили выпить бутылку с клофелином и водкой. Напоили меня, а потом выбросили за городом на обочине. Хотели, чтобы я побольше в отключке был, чтобы покинуть область.
— Читал, как вы добирались домой потом и совсем не понимали, в каком направлении двигаться.
— А как ты поймешь, если ты в поле лежишь и, кроме яркого месяца и звезд, больше ничего нет светлого в окружении? Понятно, было помутнение после клофелина, который я первый и последний раз в жизни пил.
— Можно сказать, повезло в каком-то плане, что вы потом встретили людей, которые вас домой отвезли.
— Конечно. Обстоятельства складывались так, что непонятно, как может всё закончиться. Жив — и хорошо. Потом эту банду поймали. У них там девять или 11 подобных случаев, когда они приезжали в залетный город.
Причем люди, которые занимались угонами непосредственно в Одессе, были хорошо нам знакомы. Они с родителями и начальником ГАИ области находились у нас дома, когда я пришел. Сидели и говорили: «Это не наши. Мы знаем машину Дмитрия». То есть в Одессе невозможно было представить, чтобы что-то произошло, если тебя знают. Все криминальные авторитеты знали друг друга и нас. А футболистов вообще любили всегда. Такое время было.
— Это был самый страшный день в жизни?
— Да вы так говорите, будто мне завтра умирать уже (смеется). На тот момент об этом тоже так не думал. Я уже давно это забыл и в шутку перевожу больше. Всё хорошо. Жив остался, и слава богу! Через два дня играл уже игру официальную.
— Не ощущались последствия во время матча?
— Да как же не ощущались? Наверное, это был лучший способ переключиться. Это же произошло, когда команда заезжала на базу провести выездной матч.
Соответственно, тренер спросил, готов ли я. Ответил, что готов. А что? Я же уже приехал. Главный тренер Леонид Буряк сказал: «Если хорошо сыграешь, я тебе перед каждым матчем водку наливать буду» (смеется). Конечно, тяжело было, сумасшедшее напряжение. Даже не представляю, насколько это большая была нагрузка для организма: после водки и клофелина еще и 90 минут официальной игры.
— Почему потом в «Днепр» решили перейти?
— Какая-то непонятная ситуация с командой возникла: останется ли тренер, которым был Буряк тогда, спонсоры менялись. В Днепропетровске же очень интересный коллектив собирался. Хотелось какого-то нового вызова еще. Но в первую очередь повлияло неясное будущее «Черноморца».
— Там уже вам поступило предложение и от киевского «Динамо», и от «Спартака».
— Да. Ушли на зимнюю паузу. И почти в одно время со мной связались
— Как вас Лобановский не убедил тогда перебраться в Киев? Он же всё равно первее на вас вышел.
— Я действительно уже общался с Лобановским на тот момент. Не знаю, когда душа больше лежит к чему-то, то как поступить? Если бы сердце подсказывало иначе, то я бы, наверное, принял другое решение. Тем более в киевском «Динамо» друзей много было.
«В ОДЕССЕ «СПАРТАК» ВСЕГДА ЛЮБИЛИ БОЛЬШЕ, ЧЕМ КИЕВСКОЕ «ДИНАМО»
— Вы действительно подписали контракт со «Спартаком» всего за три минуты?
— Я вернулся из Киева после разговора с Лобановским и Суркисом. Мне вечером позвонил Есауленко из «Спартака». Я сказал: «Всё, выезжаем». С отцом полетели. В принципе, по телефону уже всё решили. Это сейчас миллион бумаг, разных пунктов. А тут, раз тебе по телефону сказали и ты приехал, то уже всё. В момент подписания контракта меньше всего об этом всем думалось.
На самом деле в Одессе «Спартак» всегда сильнее любили, чем киевское «Динамо». В чемпионате Украины «Черноморец» всегда боролся с Киевом за золото. И нас то там поддушат, то еще где-то. Много футболистов переходили в «Спартак»: Пасулько, Цымбаларь, Перепаденко, Никифоров… Плюс ребята, с которыми я играл, очень много рассказывали о «Спартаке». Мне было просто интересно. Другой же чемпионат. Хотелось каких-то эмоций, вызова, а тут еще и предложение от такого большого клуба. Здесь никакие вопросы даже не поднимались.
— На подписании контракта были и Есауленко, и Романцев?
— Меня привезли в Коптельский переулок на Садовом, где был старый офис. И я просто ждал. Иваныч зашел, бумаги положил, я подписал. Романцев спросил: «Готов?» Я ответил, что да.
— Какое у вас первое впечатление о Романцеве сложилось?
— Ты смотришь на человека, которого видят по телевизору и который многое выигрывал. Ты же тоже понимал, куда едешь. Эти эмоции были схожи и на встрече с Лобановским. Это легенды, глыбы. Это чувствовалось.
— Как вам помогал Илья Цымбаларь адаптироваться в Москве?
— Мне после переезда квартиру должны были дать. Но сразу были сборы. Плюс в то время было еще сложно найти квартиру. Это сейчас их строят миллион. В принципе, я мог жить и на базе. Но Илюха просто мне не позволил: «Ни хрена, у нас жить будешь». Просто мы очень давно дружили. Илья мне очень сильно помог.
— Вы бы могли назвать лучшего партнера по золотому «Спартаку»?
— У нас любого игрока можно было выделить. Раньше еще заявка была всего из 16 футболистов. На замену люди выходили, и мы вообще не теряли в уровне. Каждый игрок был с определенными сильными качествами, которые позволяли команде выигрывать. Дополняли все друг друга. Понятно, что Илюха, Дмитрий Аленичев, Егор Титов — это личности, лидеры и ведущие игроки. С ними вообще легко играть было. Но я так про любого из того состава могу говорить. Про Кечинова, про Васю Баранова, про любого игрока в обороне — сочетания были одни и те же примерно: Ананко, Ковтун, Ромащенко, Хлестов, Филимонов на воротах… Мы все друг друга понимали с полуслова. Было максимально комфортно на поле и вне его.
— В этом и был феномен «Спартака» 90-х?
— Сложно сказать. Но была общая цель, которую каждый понимал. Осознавали, что нет вообще других вариантов, кроме как достичь чемпионства. Ежедневный сумасшедший труд на тренировках, после тренировок и до тренировок. Уважительное отношение к своим партнерам и великолепная поддержка болельщиков. Вот совокупность всего. Но номер один в этом всем, конечно, Олег Иванович.
— Часто вспоминают, что раньше футболисты не так жестко следили за режимом, как сейчас. Как с этим дела обстояли в «Спартаке»?
— Разные ситуации были. Но начнем с того, мы играли во всех возможных турнирах. У нас времени на развлечения особо не было. Мы 300 дней на базе находились! То чемпионат, то Лига чемпионов, то Кубок… Конечно, какие-то праздники были. Но мы четко отдавали себе отчет, когда, например, можно выпить, а когда нельзя. Люди взрослые, все всё понимали. Это тоже показатель. Мы были так объединены одной целью, что как тут можно подвести кого-то? Могли в целом-то что хочешь делать, но вопрос времени, места и дозирования.
— Вы когда-нибудь были близки к переходу в европейский клуб из «Спартака»?
— Да, было конкретное предложение от леверкузенского «Байера». Если не ошибаюсь, это было в 2000 году.
— Почему не удалось?
— Меня хотел приобрести Кристоф Даум. Мы в 2000-х как раз играли с «Байером» в группе в Лиге чемпионов. Даум тогда был тренером и видел меня и в этих матчах, и накануне с «Динамо». С ним произошла известная скандальная история, когда его обвинили в употреблении наркотиков. Он перестал быть тренером, трансфер остановили. Руди Феллер, который был спортивным директором, стал доигрывать чемпионат как тренер. Все запланированные трансферы остановились.
— Разочарования нет, что так не получилось в Европе поиграть?
— Нет. Конечно, было бы интересно поиграть. Но я выступал в лучшей команде в стране, каждый год играл в Лиге чемпионов. Выходил при полных «Лужниках» на каждую игру. О чем тут речь? Очень теплые воспоминания от этого: осенние «Лужники», дорога на стадион из Тарасовки, толпа болельщиков. Кайф.
— При этом многие вспоминают, что зарплаты в клубе были не такими космическими.
— В целом зарплаты были нормальные. Однако в России, насколько помню, игроки «Динамо», «Локомотива», «Ротора» и «Алании» получали больше, чем мы в «Спартаке». Просто мы много выигрывали, бывало, что всего два-три поражения за сезон. Потому и больше зарабатывали с премиальных. Ничья трагедией была, так как не оплачивалась. Плюс платили за Лигу чемпионов. В конце сезона сразу неплохую «котлету» выдают. Хорошо, что в конце сезона перерасчет делали и все деньги сразу получали, ты не успевал их потратить в течение года.
Ни на что особо деньги не тратил тогда. Почти 250 дней на базе проводил. Там кормят, поят, одевают. Вот ремонт сделал в квартире, например.
— В чем была главная сила Романцева, на ваш взгляд?
— Максимализм, наверное. Он проявлялся в любом упражнении, начиная с разминки. И мы верили в то, что он доносил. Без веры тренеру сложно чего-то добиться.
— Что бывало, если Романцев видел, что какой-то футболист, по его мнению, не выкладывается на максимум?
— Если этот футболист не очень рядом с основным составом, то его на следующий день просто не было на базе. Основные игроки вообще не могли себе подобного позволить. Могло что-то не получаться, да. Но к самоотдаче не могло быть вопросов. На любой тренировке отдавались на 100%.
— Романцев в гневе страшен был?
— Олег Иванович никогда не кричал, но мы знали его интонацию, его взгляд. Понимали, когда нам «кранты», а когда можно выдохнуть.
— Вы отмечали, что он, по сути, управлял клубом. В чем это выражалось?
— Не скажу, какими конкретно процессами внутри он управлял. Но во многом он участвовал как президент и тренер. В то время многие тренеры так работали. В наше время тренер был бог и царь. Он давал премиальные, машины, квартиры. То же самое было и у Романцева.
— Как воспринимался уход Романцева после победы в Кубке России в 2003 году?
— Сложно комментировать решения руководителей, у них было свое видение. Я тогда после травмы восстанавливался… Естественно, главная ассоциация со «Спартаком» — Олег Иванович. И непонятно было, как дальше. Вот так и воспринималось. Кубок выиграли, он красиво ушел. Это был определенный удар для нас, конечно. Всё-таки восемь лет был только один тренер.
«В УШАХ ЧУТЬ ЗАЗВЕНЕЛО В МОМЕНТЕ С ПЕРЕЛОМОМ. НАЧИНАЕШЬ ВСТАВАТЬ, А У ТЕБЯ НОГА В ДРУГОЙ СТОРОНЕ»
— Вы вспомнили о травме. Сейчас она беспокоит до сих пор иногда?
— У меня же железки в ноге. Когда побегаешь, особенно на искусственном газоне, поболит. Но пока не ржавеет.
— Как вообще вспоминается момент с тем переломом?
— На самом деле, лучше и не знать, что ощущалось в тот момент. Как вообще болевой шок опишешь? В ушах чуть-чуть зазвенело. Первые секунд 10 ничего не ощущаешь, а потом появляется понимание. Начинаешь вставать, а у тебя нога в другой стороне. Не очень приятно, мягко говоря.
Когда с поля в больницу привезли, сразу просверлили кость. Пятку. Запах паленой кости — мало приятного. Гирю-то надо было куда-то цеплять, чтобы вытягивать ногу. У меня же мышца сократилась, смещение было. Потому надо, чтобы на протяжении какого-то времени гиря вытягивала ногу.
— Насколько тяжело было пережить такую травму?
— Сразу ее точно не удается пережить, конечно. Ты же первые три дня лежишь на вытяжке. Эти три дня видишь свою ногу, которая стала в несколько раз шире.
— Футболисты часто рассказывают, что во время тяжелых травм испытывают депрессию. Как было у вас?
— Наверное, депрессия была. Когда ты три дня лежишь как раз до операции, то, естественно, будет депрессия. Счастливый лежать будешь, что ли? У тебя нога вся распухшая, висит гиря, тянет…
После операции как раз вся депрессия ушла. На следующий день после нее меня заставляли ходить. В принципе, начал чувствовать, что это моя нога. Три дня я только смотреть на нее мог, пальцы не шевелились. Кусок мяса висит, который вроде твой, а ты не ощущаешь.
— Вы говорили, что Виталий Гришин мог сыграть иначе в той ситуации. Осталась ли обида?
— Да чего это уже воротить? Я всё давно забыл.
— Но вы хотя бы пообщались потом? Он извинился?
— Да никто ни с кем не говорил. Он пришел, посмотрел на меня и ушел. Всё. Не общались вообще.
— Вы же женились именно в тот период, когда как раз травма была?
— В конце того года. Начинал восстанавливаться как раз.
— Часто игроки очень рано женятся. При этом у вас свадьба была в 29 лет. Как вы сами объясняете это?
— Всему свое время, вот и всё. Я же себе не закладывал, что должен быть конкретный жизненный период. Зато всё красиво было, насыщенно (смеется)! Весь «Спартак», всё руководство там было.
— Существует такая цитата Егора Титова о вас, пока вы еще было холостяком: «Все поклонницы скапливаются около Тарасовки исключительно из-за Парфеши». Преувеличение?
— Вообще не знаю. Это лучше у Егора спросить (смеется). Я жил футболом. Конечно, после него иногда было время, мы же все были молодые люди. Но не сказать, что сильно обращал внимание.
— Когда вы вернулись на поле, то как это ощущалось? Чудо?
— Я же к этому шел, настраивался. Поэтому чудом не ощущал. Сразу настроил себя так, что вариант только один — вернуться.
— Как вы уходили в московское «Динамо»?
— Были варианты еще с «Шахтером» и «Рубином». Контракт со «Спартаком» закончился, и всё. Надо было искать варианты. Сначала вызвало руководство и сказало, что не будет продлевать контракт. Наверное, оно на основе слов тренера.
— При этом вы говорили, что Старков сказал обратное вам.
— Я в принципе понимал, что мало играл. Это жизнь, когда-то приходит этот момент. Когда с тобой просто не продлевают контракт, тебе что делать? Ходить вокруг Тарасовки или дальше двигаться? В «Динамо» интересная команда собиралась. Почему не пойти туда?
— Болельщики поняли это?
— У каждого же своя ситуация. Кто-то понял, а кто-то — нет. Но с тобой не продлевают контракт. Мне дома сидеть, что ли?
— Проблема того «Динамо» была в том, что команда, по сути, на две группы разделилась: легионеры и русскоговорящие игроки?
— Если честно, вообще не понял, что это было. Какого-то единства не было в клубе. Была группировка легионеров и русские ребята. Поддержку от тренера именно мы не получали. При этом все взрослые люди, самодостаточные личности, в футболе уже многое повидавшие.
— Вы же стали свидетелем драки Овчинникова и второго вратаря — Нуну?
— Там не то чтобы драка. Был замес, но не два игрока между собой. Началась заваруха, все игроки в кучу собрались. Кучка на кучку. Пошумели, потолкались.
— Неужели всё действительно из-за капитанской повязки?
— Насколько помню, да. Это же выборы капитана и были как раз.
— У вас был короткий период в киевском «Арсенале», где владельцем был Вадим Рабинович. Многие его считали достаточно одиозным.
— А что в нем странного? Он любил пиар, владел многими СМИ. Здесь ничего плохого нет. Хотя на тот момент какие-то вещи казались смешными.
— Что стало самым смешным?
— Как мы в «Плейбое» снимались всей командой. Было смешно. Ничего, посмеялись. Есть что вспомнить, но детям не расскажешь (смеется).
— Какие сейчас цели ставите перед собой?
— Хочется поскорее возглавить амбициозную команду с большими задачами. Так скажет любой тренер. Хочу бороться за высокие места. Важно быть снова в процессе.
— Обязательно со «Спартаком»?
— Почему? Если будет со «Спартаком» — хорошо. Но если нет, ничего страшного. Конечно, хочется когда-нибудь возглавить «Спартак». Этого хочет любой бывший футболист, который относился к этой команде. Приезжал же молодой парень тренировать «Спартак» из другой страны. Почему у тебя не может получиться? В любом случае всё будет хорошо.
Прямые трансляции матчей МИР РПЛ, МЕЛБЕТ-Первой Лиги и FONBET Кубка России смотрите на каналах «Матч ТВ» и МАТЧ ПРЕМЬЕР, а также на сайтах matchtv.ru и sportbox.ru.
Источник: matchtv.ru
