Былобы неправильно брать на себя слишком много заслуг, разбрасываться такими фразами, как партизанское вмешательство или самозваный народный транспортный царь, после того как на этой неделе стали появляться сообщения о драматических уступках правительства в вопросе многомиллиардной реконструкции станции Юстон.
Другие люди, возможно, захотят использовать такие слова, как разрушитель, влиятельный человек, даже герой. Разумеется, я не могу их остановить. Я даже могу поощрять их, если это поможет добавить ярлыки, повторить слова, которые уже существуют, такие фразы, как rainmaker, opinioniser, thoughtfluencer, twat и who is this annoying bone.
Но на этой неделе произошла странная вещь. Твит, который я опубликовал по дороге на матч «Манчестер Сити» с «Арсеналом» две недели назад, получил неожиданную вторую жизнь. Раздраженный обычным уровнем пренебрежения и беспечности по отношению к футбольным болельщикам, ожидающим поезда, я назвал Юстон худшим вокзалом в Европе и упомянул, что он вызывает ощущение, будто тебя увозят на пулеметную очередь на лесную поляну перед огромными освещенными рекламными щитами.
На момент написания статьи этот твит появился в качестве ключевого примера гнева по поводу общественной инфраструктуры в четырех британских газетах — Observer, Guardian, Evening Standard и Telegraph. Честно говоря, не совсем понимаю, чего ждут остальные граждане. Но неважно, «Таймс».
В пятницу даже гигантские экраны смерти ненадолго померкли. Опять же, мы не пишем свои судьбы. Они пишут нас. И сейчас эта штука как будто работает сама по себе. У моего твита о Юстоне появилось агентство. Он стал игроком.
Ко вторнику он перестал отвечать на мои звонки и нанял собственного представителя. В четверг в индустрии заговорили о вариантах кино, франшизах, возможно, о шестисерийном телесериале с озабоченным видом Роберта Карлайла в главной роли. Однако предупреждаем. Этот цикл короткий. Я вполне ожидаю, что, проснувшись в субботу, обнаружу, что мой твиттер в Юстоне встречается с Уэйном Бриджем и соглашается с людьми в интернете по поводу химических троп.
На самом деле, конечно, единственная реакция — это чувство шока от того, что наконец-то, спустя два десятилетия, я говорю что-то, что действительно находит отклик у некоторой части широкой публики. Даже если речь идет о самом очевидном в мире наблюдении. Все знают, что не так с Юстоном. Существуют группы влияния, которые постоянно работают над этим вопросом, участники кампаний, которые неоднократно объясняли, почему это имеет значение для остальной части страны не меньше, чем для столицы.
Но это все же вещь, и к ней стоит вернуться, хотя бы потому, что она говорит о том, как мы следим за спортом. Три матча Премьер-лиги в субботу требуют, чтобы болельщики проходили через мясорубку Юстона, который, конечно же, не уступит ни по времени, ни по вместимости, что, по сути, говорит любому болельщику из Лондона или северо-запада, вынужденному пользоваться этой монопольной услугой, что они всего лишь нехотя терпимая запись в отчете о прибылях и убытках.
Когда-то это были прекрасные ворота на север. В 1970-х годах планировщики снесли его и сделали ужасным. Совсем недавно Юстон был разрушен из-за путаницы с HS2 и усугублен безумными краткосрочными изменениями, в первую очередь решением вывести людей на улицу, чтобы они ждали в раздраженной толпе, чтобы создать трехминутную давку между садистски поздними объявлениями на платформе и вашим дважды забронированным и оскорбительно потрепанным местом.
В конце концов, Юстон — это не просто худшая железнодорожная конечная станция, а, пожалуй, худшая вещь. Здесь царит атмосфера откровенной враждебности, абсолютной ненависти к пространству, комфорту, красоте, людям. Есть теория, что все крупные лондонские вокзалы говорят о том, как правительство видит свои регионы на самом деле. Сент-Панкрас должен быть красивым: так вы добираетесь до Парижа. Ватерлоо и Виктория работают, потому что это ворота в процветающий глубокий юг.
В то время как Юстон — это объект инфраструктуры, созданный специально для того, чтобы передать всю тщетность надежд. Он говорит: добро пожаловать в ваше безрадостное постиндустриальное будущее, муравьиные существа. Добро пожаловать к четырем сотням охваченных паникой людей, протискивающихся мимо «Верхней корочки» за право быть спрессованными в протекающую металлическую трубу и отправленными из столицы на манер домовладельца, с ликованием выбрасывающего ваши чемоданы на гравий. Это говорит о непрекращающемся скандале, связанном с разрывом между севером и югом, о состоянии запустения, от которого страдает вся страна, но для которого ни у кого никогда не было никакого плана, кроме как использовать недовольство, голоса за чушь.
Но, опять же, это еще и спортивный вопрос, хотя бы потому, что спорт остается одной из основных причин, по которой многие люди вообще пытаются путешествовать по стране. В поездах к футбольным людям всегда относились ужасно. Пропитанные мочой футбольные спецы остаются легендой, которой можно пугать детей, еще одной частью ржавой и разрушающейся футбольной архитектуры конца XX века.
В этом есть своя закономерность. В нынешнюю эпоху аутсорсинговой небрежности мы подошли к тому моменту, когда инфраструктура страны едва ли способна обслуживать сверкающие проекции ее футбольного продукта. Искренне неловко видеть туристов из Премьер-лиги, путешествующих на этих поездах, озадаченных контрастом между двумя впечатлениями.
И да, поскольку мы продали наши активы кучке инвестиционных фондов, укомплектованных чат-ботами, Avanti West Coast высадит вас на Юстонскую дорогу через 10 минут после того, как уйдет последний метро. Так уж мы устроены в Британии после того, как дали дерьмо. Добро пожаловать на (очень дорогие) дешевые места. Действительно ли страна в состоянии провести Евро-2028 с участием 24 команд, пять из которых будут находиться на линии Юстон? Тем временем люди продолжают говорить о строительстве северного «Уэмбли», и это прекрасно, но как люди будут добираться туда, даже из других северных районов?
Убогость физического пространства говорит и о другом — об общей дезинтеграции реальной жизни. Посещение мероприятий Уефа, несомненно, травмирует. Чудовищно позднее время начала матчей, непродуманность расстояний и расписания — все это стандарт. Чемпионат мира в Саудовской Аравии, который планирует рекламировать себя как фан-фест для всех: предположительно, это то, что люди подразумевают под газовым освещением. Спорт дает вам места в первом ряду для всего этого, ощущение, что вы — неудобство, которым управляют ради прибыли, что появление в физическом пространстве, а не пассивное потребление, будет рассматриваться как нишевая помеха.
По крайней мере, можно было утешиться тем, что хаос между «Сити» и «Арсеналом» усугубился тем, что конференция лейбористов проходила в Ливерпуле, что те, кто имел над этим власть, были вынуждены войти в Avanti-scape. Надеюсь, их рассекретили. Надеюсь, Уэса Стритинга схватил за лодыжку лысый парень, который потел, опираясь на столб. Надеюсь, они остановились возле Регби на три часа, пока у Дэйва из Эгхема случился инцидент с кокаиновой шишкой, а несколько невыразительных полицейских прибыли, чтобы предложить бесконечно долгие решения.
Возможно, теперь ситуация начнет меняться. Но мы все равно должны продолжать. Присутствие через боль, настаивание на физическом присутствии — это уже акт сопротивления. Однажды народ восстанет против корпоративной жадности и пренебрежения к массам, и есть все шансы, что он сделает это на платформе Юстона в ожидании отложенного рейса 12.53 до Манчестер-Пикадилли.
