В 2025 году 15-летний Тимур Садеев уже в свой дебютный сезон стал победителем чемпионата России по автокроссу в классе «Д3-спринт» — при том что для участия во взрослом чемпионате ему потребовалось спецразрешение. И главное даже не это: Тимур с рождения не слышит ни левым, ни правым ухом, лишь слуховой аппарат немного ему помогает. Как же выступать в гонках, причём так успешно? Мы пообщались с отцом Тимура — Рамилем Садеевым.
«На старте свой мотор Тимур вообще не слышит»
— Рамиль, как вообще выступать в гонках, когда почти ничего не слышишь?
— Здесь дефект слуха, как оказалось, это и минус, и плюс одновременно. Тимур никогда не понимает, откуда звук идёт: спереди, сзади, слева или справа, так как у него слышит только одно ухо, да и то с аппаратом. Тимуру очень сложно понять, когда у багги мотор дойдёт до отсечки, то есть раскрутится до максимального количества оборотов. А это важно, потому что если двигатель «ударит» в отсечку, мощность мотора упадёт, а переключение нужно делать буквально за секунду до отсечки. И когда ты слышишь хорошо, тебе это легче делать, а когда слышишь плохо, то приходится не только полагаться на слух, но и «пятой точкой» чувствовать мотор. Что у Тимура прекрасно получается — он отлично переключает все передачи, всё вовремя и чётко — слышит буквально мотор своим телом. И это огромное преимущество в гонках: слуха нет, зато осязание феноменальное и в автокроссе практически заменяет ему слух.
По рассказу Тимура, есть ещё одна сложность: когда на старте стоит 10 машин и одновременно у всех ревут моторы, то Тимур свой мотор вообще не слышит. И тут он полностью полагается на своё тело и чувство осязания.
— Старт — понятно, а остальная часть гонки?
— Автомобиль он свой слышит, но через аппарат. Однако бывают такие ситуации, что аппарат во время заезда отказывает: аккумулятор отстегнулся или сел. У Тимура были такие случаи за всю историю гонок, наверное, раз пять, если не больше. После этих случаев мы стали аккумулятор заматывать изолентой, потому что отстёгивался от вибрации.
Но и здесь мы нашли плюсы. Я Тимура очень часто прошу на тренировках вообще снимать аппарат. Учу ехать в абсолютной тишине, и это реальное преимущество по сравнению с другими пилотами: никто не может сесть за руль, создать себе условия полной тишины и эффективно пилотировать своим автомобилем. У Тимура такая возможность есть, и он ею пользуется. То есть Тимур едет в полной тишине, ориентируясь на все другие органы чувств.
— Вообще считается, что когда у человека проблемы с каким-то органом, то это компенсируется большей чувствительностью другого?
— Я тоже верю в эту историю и с этим частично связываю успех Тимура. Думаю, у него реально «чувство машины» развито больше, чем у кого-либо. То есть он в нужный момент на миллисекунду раньше обычного гонщика чувствует, пошла у него машина в скольжение или не пошла. Чувствует: колёса заблокировались при торможении или не заблокировались.
Могу привести один пример. Летим с Тимуром с чемпионата Европы, и он спрашивает: «Папа, а ты чувствуешь, что, когда мы летим в хвосте, самолёт себя ведёт по-другому? Вот сейчас мы летим ближе к носовой части, и я чувствую одни вибрации, а когда иду в уборную в хвост самолёта, то ощущаю совсем другие». Я специально пошёл в хвост, сел на свободное сиденье, вернулся обратно. Но разницы никакой не почувствовал. А он чувствует. То есть если его с закрытыми глазами посадить в самолёт и спросить, где сидит, он ответит правильно.
Я стал интересоваться этим вопросом и нашёл информацию, что действительно разница в вибрациях самолёта есть. По законам физики вибрация в хвосте сильнее: чем дальше от крыльев, тем она больше. Но человек это может почувствовать только в зонах турбулентности, то есть когда самолёт трясёт. В обычном состоянии покоя человеку эту разницу невозможно почувствовать. По крайней мере так пишут в интернете. А Тимур эту разницу чувствует. Я не знаю как, однако это показывает, что органы чувств более развиты. Скорее всего, это ему помогает лучше управлять своим автомобилем.
— Как у Тимура выстроено общение с механиками, с организаторами?
— Общение у Тимура в основном с тренером, механиком и мной. Все остальные взаимодействия происходят через меня, я присутствую практически на всех соревнованиях. Либо через тренера, если меня нет. С тренером он разбирает видео, телеметрию, ошибки — обычным, простым языком. Ничего особенного, как с обычным ребёнком.
Просто тренер переспрашивает по несколько раз, понял ли Тимур, что ему объяснили. Иногда по два раза приходится объяснять. Ещё учим Тимура, чтобы он давал объективную обратную связь насчёт автомобиля, его настроек. Получается: если раньше он не обращал на это внимания, то сейчас уже добиваемся, что когда Тимур приезжает с заезда, то сразу говорит, что поправить. Он уже понимает: нужна подвеска жёстче, мягче, давление в колёсах прибавить или убавить.
— Как выглядит общение с другими пилотами на брифингах и не только?
— С другими пилотами он общается мало. То есть такого нет, что Тимур сидит с ними в перерывах и шутки шутит. Не такой общительный. «Привет, пока, как дела». Кто-то, может быть, подойдёт совет попросить, как пройти поворот, и всё на этом. Насколько он может объяснить, объясняет, но не всегда это у него получается — опять же, из-за проблем со слухом. А так, в общем, общается, как обычный человек. Единственное, у него чуть меньше словарный запас, чуть меньше слов понимает, и иногда нужно помедленнее объяснять. Тимур слышит только с аппаратом. И слышит не так, как мы слышим, чуть-чуть иначе.
«Думали, что за малыш пришёл, куда он лезет, зачем ему со взрослыми бороться»
— Как вообще Тимур попал в гонки?
— Когда он был маленький, лет семь-восемь, то пробовал разные виды спорта, я его водил по разным секциям. Помню, начинали с плавания, так как ему не все виды спорта доступны из-за инвалидности. Плавание ему понравилось, но в меру. Водил и на другие секции в Ульяновске, и однажды мы пошли на прокатный картинг — Тимур попробовал, и ему очень понравилось. То есть все другие виды спорта, которые сын пробовал, не запали ему в душу так, как картинг.
После этого он стал регулярно просить сводить его на картинг. У него здорово получалось, однако мы считали это просто развлечением. Потом узнали, что существует секция, где можно заниматься прокатным картингом, и начали посещать секцию два раза в неделю, регулярно ходили на тренировки.
— Насколько отличались тренировки Тимура с учётом проблем со слухом?
— Действительно есть небольшие отличия, так как тренировки по картингу были коллективные. Где-то 10 ребят собирались, ездили, и между каждыми заездами тренер разбирал ошибки. Тимур требовал индивидуального подхода, потому что когда тренер рассказывает всем ребятам-гонщикам, то Тимур не всё понимает, так как и слышит хуже (а без слухового аппарата не слышит вообще), чем остальные, и словарный запас меньше. Ему требовались отдельные пояснения, поэтому я присутствовал почти на всех тренировках, «разжёвывал», разбирал по косточкам конкретные ошибки. Подходил к повороту с ним и показывал, наглядно объясняя слова тренера: вот здесь ты едешь, на тормоз нажимаешь вот тут, а надо вот тут. И сам одновременно учился, и ему показывал.
— Почему в итоге выбрали автокросс?
— Тимур начал выступать на картинговых соревнованиях, занимал призовые места, иногда выигрывал, и тогда мы с ним стали задумываться о профессиональном автоспорте, ведь сам прокатный картинг не считается профессиональными гонками. А из профессиональных дисциплин выбрали очень просто: ту, что самая доступная для старта карьеры.
Купили багги. Сначала поехали в Набережные Челны, чтобы Тимур попробовал поездить на багги. Была зима, трасса скользкая, а резина – летняя, и Тимур на льду стал пробовать новую для себя технику. Там механическая коробка передач с сцеплением, всё как положено. И у Тимура буквально с первых минут стало отлично получаться. Поездил минут 20, а потом, для сравнения, сели ребята, которые уже давно ездят на багги, и попробовали на летней резине проехать по этой же конфигурации трассы — у них это получилось хуже, чем у Тимура. Все поняли, что у Тимура есть большие задатки.
С тех пор сын остался в автокроссе и сейчас ещё плюсом осваивает ралли-кросс. Ралли-кросс, по сути, похожая дисциплина, только там уже намного больше асфальта. То есть если автокросс — это только грунтовое покрытие на трассе, то в ралли-кроссе больше половины покрытия — асфальтовое, а иногда — полностью асфальт.
— Как развивалась карьера в автокроссе?
— Мы сразу начали с чемпионата России. Первый год сын выступил, так скажем, средненько. Это был ознакомительный сезон. Второй год Тимур боролся за третье место, но не удалось. И на третий год Тимур стал чемпионом России среди юниоров. В 2025 году у него был выбор: опять выступать в юниорах и побеждать тех, кого он уже победил, либо написать письмо в комитет Российской автомобильной федерации, чтобы они рассмотрели возможность досрочного перевода Тимура во взрослый класс.
Такая практика существует, она довольно-таки редкая, редко кому одобряют это до достижения 16 лет, но мы решили попробовать. Комитет дал добро, и нам в начале 2025 года позволили участвовать во взрослом классе. Приобрели новую машину, подготовили её. Первый этап чемпионата России по автокроссу среди взрослых прошёл весной, и Тимур с первых заездов показал, что пришёл сюда бороться за первое место.
На первом же этапе в Грозном «стрельнул» на первую позицию, показывал лучшее время на круге. Был один обидный момент, когда Тимур всю гонку ехал первым и на последнем круге, буквально в предпоследнем повороте, у багги лопнуло колесо. Лопается колесо, его соперник обходит, и Тимур приезжает вторым. Зато после этого этапа все поняли, что Тимур — серьёзный соперник, профессиональный гонщик. Если раньше его на чемпионате страны не воспринимали всерьёз, думали, что за малыш пришёл, куда он лезет, зачем ему со взрослыми бороться, то теперь взрослые гонщики «за голову взялись».
В итоге Тимур занял первое место в чемпионате, пусть на последнем этапе и не приехал к финишу первым. Он показывал лучшее время и победил с огромным отрывом в 30 очков. В принципе, ему последний этап можно было вообще не ехать, потому что у него и так был большой отрыв по очкам.
«Хочется, чтобы автоспорт стал для сына не только хобби, но и профессией»
— Какие планы на 2026-й?
— Мы планируем так же участвовать в автокроссе, вновь выиграть чемпионат, закрепить результат. Кроме этого, Тимур стал осваивать дисциплину ралли-кросса. Автомобиль тот же самый, но с другими настройками, другим покрытием. «Пилотажка», «рулёжка» — они другие. И к этому надо приспосабливаться, надо учиться. Всё-таки на асфальте и на грунте манера езды очень разная. В ралли-кроссе план занять по результатам года призовые места.
Помимо этого, в 2025 году мы ездили на чемпионат Европы, но только попробовать — на один этап. Был план в сезоне-2026 проехать все этапы, однако это сложно будет осуществить в связи с событиями в мире: мультивизы хотят отменить, плюс присутствуют финансовые сложности — недешёвое удовольствие. Если не найдём спонсоров, кто бы нам помог с выездами на чемпионат Европы, то придётся от этой идеи отказаться и ждать лучших времён.
— А глобально какой видите карьеру Тимура?
— Хотелось бы чаще ездить в Европу на чемпионаты, занимать там призовые места. Дойти до уровня, когда пилот начинает получать зарплату, зарабатывать призовые за высокие места. Хочется, чтобы автоспорт стал для сына не только хобби, но и профессией, при помощи которой он бы смог зарабатывать. В нашей стране это не просто.
Если продолжать ездить в России, то необходимо выигрывать гонки, привлекать спонсоров и существовать за счёт этого. Но тут, скорее всего, нужно переквалифицироваться на дрифт. Он хорош тем, что на гонках много зрителей и много спонсоров. Тимур уже пробовал зимний дрифт в этом году. Этой зимой сын планирует продолжать осваивать эту дисциплину и участвовать в соревнованиях на «Жигулях» ВАЗ-2107. У него уже есть машина, он более-менее подготовлен, сейчас продолжаем его готовить. В январе начнутся первые гонки.
— Будут ли проблемы со слухом как-то мешать в дрифте — в частности при парных заездах?
— Касательно парных заездов отсутствие слуха сильно не мешает. Нет такого, что машина упёрлась в отсечку и пилот потерял кучу баллов. Наоборот, все стараются ехать в отсечке — особенно на последних прямых — потому что это считается круто, красиво, громко. Тем самым поддерживается зрелищное шоу. Поэтому прям хорошо слышать двигатель не требуется. Того, что Тимур слышит и чувствует, вполне достаточно.
— Есть ли у Тимура любимые дрифтеры или дрифт-команды?
— Тимур за RDS следит, но не так активно, как, возможно, какие-то фанаты. На прошлогоднем награждении познакомились с Георгием Чивчяном. Достаточно много времени с ним провели, пообщались, обменялись телефонами. Очень весёлый и отзывчивый человек, готов помочь чем сможет — думаю, это знакомство пригодится. Так что за Чивчяном периодически Тимур наблюдает, болеет за него. Ещё за Аркадия Цареградцева болеет.
— Есть уже понимание, как хотите строить карьеру в дрифте — выступать в RDS Open или RDS GP или ограничиться региональными турнирами и зимним дрифтом?
— Выступать в RDS пока планов нет, только в региональном и зимнем дрифте. Летом мы иногда пробуем на региональном мокром дрифте, то есть по мокрому асфальту. Выступать в RDS пока возможности нет, потому что это требует большой финансовой нагрузки.
Просто построить машину, которая поедет в RDS на более-менее нормальном уровне — это 20-25 млн рублей. Такими деньгами не располагаем. Если найдём спонсоров, чем начнём заниматься в ближайшее время, то в будущем начнём заглядываться на эту серию. А пока что задача — обкататься побольше, научиться.
Источник: www.championat.com
Комментарии