7 декабря в Москве завершился один из самых крутых турниров страны в настольном теннисе – Суперкубок России. За победу бились 16 лучших спортсменов страны, а титул достался молодому Владимиру Сидоренко.
Среди участников соревнований выделялся опытнейший Кирилл Скачков, который долгие годы оставался главной звездой нашего настольного тенниса. Успешно выступить на Суперкубке 38-летнему спортсмену не удалось: на групповом этапе он уступил будущим финалистам турнира.
Зато после окончания турнира легенда нашего настольного тенниса дал большое интервью «Чемпионату», в котором рассказал, как обстоят дела с допуском российских спортсменов на мировую арену, почему китайцы стали проигрывать на международных соревнованиях и что делать, чтобы в нашей стране этот вид спорта стал более популярным.
«Все уже по 300 раз сыграли между собой, притёрлись»
– Кирилл, какие впечатления от Суперкубка?
– Турнир прошёл отлично, организация была просто супер. Хотя в очередной раз много вопросов по судейству. Ничего, надеюсь, выводы будут сделаны, а ошибки – исправлены.
– Как оцените результаты турнира?
– К сожалению, я не смог выйти из группы, хотя было два матчбола с Владимиром Сидоренко. Уступил со счётом 1:3 Владу Макарову, который неплохо на этом турнире играл, был в хорошей форме. Так и вышло, что Сидоренко занял первое место, Макаров – второе. Получается, у меня была тяжёлая группа, где я проиграл финалистам (улыбается). Рассчитывал, конечно, на большее, но уже как есть. Готовимся дальше.
– Насколько сложно играть, когда соперники заметно моложе вас?
– Понятно, что я не такой быстрый, как раньше (смеётся). Однако где-то, может, у меня больше опыта и мотивации. Бороться с молодыми, обыгрывать их – это самая главная мотивация. Конечно, даётся это тяжело. Они тренируются больше, восстанавливаются быстрее. Например, мне сложнее стали даваться перелёты, тем более что в Европу сейчас нужно лететь через Турцию. Я год назад играл в Италии, и мне очень сложно это давалось. После двух перелётов нужно было дня два-три на восстановление. Молодым полегче. Но всё равно пока я ещё конкурентоспособен и борюсь, готовлюсь так же, как и 20 лет назад.
– Как вообще изменился за эти 20 лет настольный теннис?
– Очень много поменялось. Например, раньше играли до 21-го очка, потом – до 11-го, мяч был 38 мм, потом стал 40. Очень много было изменений, пришлось многое менять: и тактику, и технику, и тренировочный процесс. Но я считаю, что всё это идёт теннису на пользу. Вид спорта стал более популярным, однако при этом менее тактическим, более силовым, чем, условно, 20 лет назад.
– То есть такие изменения – это хорошо?
– Всё зависит от твоей игры, потому что сейчас уровень игроков подравнялся. Если ты физически где-то не восстановился, где-то подошёл в не очень хорошей форме, то тебе будет на турнире тяжело. Сейчас матчей стало гораздо больше, а значит, физически ты должен быть сильнее. Раньше можно было за счёт тактики и сложности выиграть, а теперь теннис стал более прагматичным.
– Сейчас многие говорят, что в России выросло хорошее, молодое, талантливое поколение. Согласны с этим?
– Да у нас всегда были талантливые ребята. И братья Мазуновы, и Алексей Смирнов, который был 11-м в мире, и Александр Шибаев. Я не буду всех перечислять. И у нынешних талантливых ребят есть шанс стать элитой европейского и мирового тенниса. Всё в их руках. Если я играю в 38 лет, то и молодёжь тоже должна… (смеётся).
Хотя в свои 23-24 года они уже не молодые, а вполне состоявшиеся игроки. Сидоренко, Кацман, Гребнев уже давно играют, а насчёт более юных мне пока сложно сказать. Мы почти четыре года играем в основном в России, европейских стартов нет. Все сыграли по 300 раз между собой, привыкли друг к другу, притёрлись. Но у команды хорошие условия. Федерация много делает для сборной: есть хорошее финансирование, в Сочи построили базу подготовки. Хочется верить, что нас ждёт светлое будущее.
«Если бы нас не отстранили, я бы, может, уже закончил»
– Осенью CAS признал недопуск россиян Европейским союзом настольного тенниса дискриминационным. Что думаете об этом?
– Это решение – больше бюрократия. Скажу грубо, но все понимают, что это дурь. Я разговариваю с европейцами, с азиатами, они все такого же мнения. И им, и мне непонятно, почему мы можем играть в других чемпионатах под флагом России, а на чемпионат Европы и чемпионат мира поехать не можем. Странно, что они признают, что мы уже выигрываем суды, однако ничего от этого не меняется. Я уже смирился с этим, принимаю всё как есть. Мы на это повлиять не можем. Да, это обидно. Да, из-за этого уходит время. Я четыре года нигде не играл. Но, с другой стороны, это где-то даёт тебе больше мотивации. Ты на соревнования приезжаешь с удвоенной энергией.
– Накапливается спортивная злость?
– Да. Мне уже 38, может, я бы и закончил, если бы играл все эти четыре года. Я бы просто устал и закончил. Однако я играю, хочу попасть ещё в Лос-Анджелес. Не хочется заканчивать так, что тебя отстранили, и всё. Хочется ещё приехать на WTT и выиграть турнир или медаль. Мы просто так не сдадимся!
– Получается, даже ваши коллеги из других стран считают историю с недопуском странной?
– Конечно! Знаете, это же всё просто страшилки. Два года назад европейцам говорили, что тех, кто будет играть в России, никуда не допустят. При этом люди спокойно играют в нашем чемпионате. Тот же Пуцар. Наши ребята тоже спокойно играют во Франции с российским флагом. Это всё политика, к сожалению. Все говорят, что спорт вне политики, но, увы, это не так.
– Изменилось ли что-то после решения CAS?
– Мы начали уже ездить на турниры, однако пока только в страны Ближнего Востока. Пока в Европе мы не сыграли из-за логистики и безопасности. Мы бы хотели туда поехать, федерация делает всё возможное, но пока организаторы турниров не могут гарантировать нам безопасность. То есть они не могут сделать так, чтобы мы спокойно играли в настольный теннис и ни о чём другом не думали. Как только европейцы дадут нам гарантии, мы сразу поедем.
«Все ограничения по мелочи, но всё равно неприятно»
– Почему вы сейчас не выступаете на международных турнирах?
– Я должен был в Омане сыграть. Мне говорили, что меня заявят, однако не получилось. Увы, мест у нас мало, по четверо мужчин и женщин могут выступать. Как только появится возможность, я с удовольствием поеду на турнир. Пока, понятно, нужно давать играть молодым, но и их мы должны отправлять не просто за возраст. Они должны это право заслужить. Так же, как и мне будет некомфортно, если меня выберут, а я буду не в форме. Не хочется, чтобы выбирали за былые заслуги, я не хочу занимать чьё-то место. А если в здоровой конкуренции буду соответствовать критериям, то с радостью!
– Не обидно ли, что приоритет уже дают молодым?
– Может, и обидно. Я выиграл Игры БРИКС, стал третьим на чемпионате России, однако, наверное, сейчас такая политика – с прицелом на Игры в Лос-Анджелесе. Я же смотрю на вещи как игрок. Когда ты тренер, ты видишь одно, а когда ты игрок – другое. Понятно, мне как игроку, может быть, где-то и обидно. Но понимаю, что если бы я был тренером, то поступил бы так же. Опять же, повторюсь, главное, чтобы молодые ездили не потому, что они молодые, а потому что это заслужили. А у меня есть ещё амбиции. Пока ты борешься, ты не проиграл. Как только ты перестаёшь бороться, тогда нужно заканчивать.
– У вас нет никаких ограничений для получения нейтрального статуса, о которых мы все знаем?
– Вы знаете, три года назад, когда можно было подать на статус и поучаствовать в Олимпийских играх, были такие условия, которые я бы никогда в жизни не подписал. Там нужно было даже видео со своей позицией записать! Не хочется об этом и говорить. Сейчас, конечно, критерии стали намного мягче, я подавал на статус нейтрального спортсмена, его должны были одобрить.
К сожалению, всё ещё нет нашей символики. Хотя все и так знают, откуда мы. Все эти ограничения, можно сказать, по мелочи, однако всё равно неприятно, когда ты не можешь играть под флагом своей страны. Самое главное в этой ситуации, что мы снова начали играть. Пускай это пока восемь человек, но, думаю, дальше будет больше и больше. Сейчас вокруг много положительных новостей: дзюдоистам флаг разрешили, лыжников до зимней Олимпиады допустили. Может, и у нас свои решения признавать начнут, а то мы суд выиграли, а в Лиге чемпионов выступать по-прежнему не можем. Двоякое чувство.
– Пару лет назад вы говорили, что хотите выступить на Олимпиаде в Париже. Тяжело ли восприняли ситуацию с недопуском на Игры?
– Да нет. Я надеялся, конечно. Однако потом почитал правила допуска, они вызвали у меня много вопросов. Я уточнял, как буду квалифицироваться по рейтингу, если пару лет не играл из-за отстранения, как мне будут обеспечивать безопасность, что будут делать организаторы, если соперник из другой страны откажется играть со мной и так далее. Я задавал вопросы, но не услышал ни ответа, ни привета. Тогда-то и понял, что отобраться в Париж у меня не получится.
Было, конечно, обидно, однако не было желания закончить карьеру или что-то такое. Наоборот, я подумал: «Хорошо, поиграем ещё. Всё, что не убивает, делает нас сильнее». Так и случилось. Потом мы выиграли Игры БРИКС, а Володя (Сидоренко. – Прим. «Чемпионата») сейчас на Star Contender до полуфинала дошёл. Всё нормально, дышим и боремся.
– Вы сказали, что готовы соревноваться до Игр в Лос-Анджелесе. Как раз из-за того, что вас в Париж не пустили?
– Отчасти. Да мне и телефон пора менять, нам как раз на Олимпиадах дают. Старый как раз в Токио вручали, думал, в Париже поменяют, но теперь придётся терпеть до Лос-Анджелеса (смеётся). Это я шучу, не подумайте чего!
«Скоро на Олимпиадах Китай вообще никто не обыграет»
– История шведа Трулса Морегарда, который на Олимпиаде в Париже крушил фаворитов из Азии и добрался до серебряной медали – это неожиданность или начало интересной тенденции?
– Конечно, сейчас в мужском теннисе очень талантливая европейская молодёжь. Да и азиатам не всё же время выигрывать! Сейчас мы видим, что китайцы стали проигрывать. Это потому что раньше они играли намного меньше турниров: чемпионат Азии, чемпионат мира и свою китайскую лигу, куда никого не пускали. Они приезжали на половину турниров в году, всех обыгрывали и уезжали. Их толком-то и не успевали увидеть! А сейчас у нас, как в большом теннисе, стало много турниров. По пять соревнований в месяц проходит. Китайцы стали много ездить, меньше тренироваться, а другие теннисисты теперь успевают к ним привыкать. К тому же теннис стал менее тактическим и более физически сложным. Сейчас, если ты не в кондициях, очень тяжело играть.
Поэтому стало очень много сенсаций.
– Много поражений китайцев?
– Да. Раньше смотришь результаты, условно, чемпионата мира: на первых восьми местах – сразу пять китайцев. Все вроде играют в свой лучший теннис, однако никак не могут их одолеть. Вроде обыгрывают одного, а там – ещё четыре человека. Как Змей Горыныч, которому одну голову отрубили, а на её месте пять новых выросло (смеётся). Сейчас же открываешь результаты первого круга любого турнира, а там сразу три китайца вылетели. Может, они больше стали видео в TikTok снимать, чем тренироваться (улыбается).
– Может ли такое случиться, что, условно, через лет 10 в топе почти не останется китайцев?
– Нет-нет. Если учитывать популярность настольного тенниса в Китае, такого не произойдёт. В Китае настольный теннис – национальный вид спорта, в каждом парке стоят столы, а игроки рекламируют всё подряд. Может, у них просто поколение сейчас такое. Они всегда будут в топе. Скоро на Олимпиадах будет только смешанный командный матч, ни женских, ни мужских отдельно. И тогда китайцев вообще никто не обыграет. Если в мужском теннисе ещё есть европейцы, то у женщин в топ-10 мира – все из Азии.
– Кажется, что в России у нас в настольный теннис играют буквально все, но при этом вид спорта не особо популярен. Почему так?
– Сейчас он стал гораздо популярнее, чем, условно, 10 лет назад.
– И всё же. В Европе популярность вида спорта намного выше.
– Думаю, у нас не лучший клубный чемпионат. Последние лет 10 за чемпионство борются два суперклуба: «Факел Газпром» и УГМК. Турнир неконкурентоспособен, нужно многое развивать.
– Что именно нужно исправлять?
– У нас сейчас появилась новая профессиональная лига. Пока она только год существует. Думаю, что со временем она будет развиваться, но у нас играют 12 команд. Нужно сокращать количество команд и начинать играть как в Европе, в гостях и дома с одним столом. К тому же мы играем по четыре тура за три дня, этого мало. У нас ещё и матчи некоторые стоят в 10 утра, это тяжело показывать. А нам нужно выходить на разные каналы, делать трансляции, ведь настольный теннис – это очень простой и доступный вид спорта, все в него играли.
Да, сперва будет непросто, но это того стоит. Например, я играл во Франции в клубе «Жюра Морез». Он из деревушки, где живёт 2000 человек. На наши матчи приходили по 300-400 человек! А в Германии на матчи приходило по четыре-пять тысяч болельщиков. Разумеется, везде был один стол, а игры – в удобное время. Конечно, почти у всех европейских клубов большая история, им по полвека! Но нам тоже надо когда-то начинать. Если мы сделаем всё это, то болельщики будут приходить с семьями, друзьями и поддерживать своих, как на футболе.
– Пока у нас с этим сложно.
– У нас есть к чему стремиться, есть что развивать. И федерация старается делать это. Думаю, если мы придём к сильному чемпионату, то популярность настольного тенниса вырастет. Как показывает практика, там, где сильный клубный чемпионат, там и сильная сборная страны. Франция и Германия – тому пример. Поэтому мы должны улучшить свой чемпионат и привезти всех сильнейших европейцев к нам. Тогда и европейские фанаты будут следить за нашим чемпионатом, ведь он будет статусным и конкурентоспособным. Важно, чтобы иностранцы не просто играли и тренировались у нас, но и жили здесь. Потому что сейчас они прилетают на пару дней и улетают домой. А им нужно здесь показывать мастерство нашим молодым и перспективным ребятам.
Источник: www.championat.com
Комментарии