Мало кому удаётся дойти от маленькой деревни, станицы до большого футбола. Защитник «Рубина» Егор Тесленко этот путь преодолел. В интервью «Чемпионату» кандидат в сборную России вспомнил сельское детство, юность в ЦСКА и первое знакомство с РПЛ.
«Родители держали своё хозяйство, с братом вели корову и передавали её пастухам»
— У тебя было типичное сельское детство?
— Не сказал бы. В нашем селе любили заниматься спортом. У нас было своё мини-футбольное поле, и мы часто по вечерам собирались и играли. Уже в шесть лет я пошёл в футбольную секцию. Мой старший брат тоже занимался футболом. Детство было очень интересное. Родители держали своё хозяйство: кролики, куры, утки, коровы, быки, свиньи. Приходилось им помогать, следить за огородом.
— Корову доил и пас?
— Нет. С утра вместе с братом вели корову до определённого места и передавали пастухам. Вечером нужно было привести её домой. Проблем не было — она всегда нас слушалась.
— Тема домашнего хозяйства была тебе близка?
— Я любил наблюдать за кроликами, кормить и поить их. Такие милые, пушистые создания. Много времени и энергии это не отнимало, но было интересно.
— Кто твои родители?
— Мама — библиограф. Отец был ветеринаром, а потом переквалифицировался, сейчас водит «КАМАЗ».
«В «Кубани» иногда должен был искать сам себе еду»
— Как ты попал в футбол?
— Пошёл по стопам брата. Наш посёлок Кубань разделен на пять делений. Я жил во втором, которое называется Урожайный, а секция находилась в Кубани. Попасть туда можно было после поступления в первый класс. Там тренировались не по возрастам, а все, кто хотел. Я 2001 года рождения, но играл вместе с братом, который на шесть лет старше.
— Эта секция имела отношение к футбольному клубу «Кубань»?
— Нет, она просто находилась в этом посёлке. Обычная деревенская секция, какие были в каждом районе. В Гулькевичском районе была ДЮСШ, в которую собирали сборную из всех районов. Мы играли на край.
— Что было дальше?
— После игр за ДЮСШ позвали в филиал «Краснодара» в Кропоткин. Я не сильно выделялся ростом и играл на позиции нападающего. За филиал «Краснодара» собрал много наград лучшего нападающего или бомбардира. На фотках с наградами я почему-то в форме «Спартака», ха-ха.
Когда мне было 12 лет, на турнире «Надежда Кубани» в Краснодаре у нас не хватало защитника. Тренер поставил меня. Я хорошо отыграл турнир, и меня заметил Игорь Калешин. Он взял меня и ещё около 40 ребят на просмотр. Нас привезли в интернат «Кубани», где мы две недели тренировались. Так я и переквалифицировался в центрального защитника, больше позицию не менял.
— Поэтому так много забиваешь?
— Скорее потому, что в «КАМАЗе» много работали над стандартами. Раз в неделю была полутора-двухчасовая специальная тренировка. Нам объясняли не только куда бежать, но и как правильно бить и подстраиваться под мяч. Этот навык выработался у меня в Челнах.
— А откуда у тебя была майка «Спартака»? Болел за них?
— Нет. За «Спартак» болеет мой поселковый тренер Константин Андреевич Стигнеев. Возможно, он и подарил мне эту майку. Или родители.
— Ты краснодарец, симпатизируешь клубу Галицкого?
— Мне импонирует этот клуб. Они профессионалы: поставили перед собой чёткие задачи по созданию команды и выходу в РПЛ — и выполнили их. Плюс построили стадион, отлично развили всю инфраструктуру и академию, инвестируют в главную команду и молодёжную. Это очень хороший уровень, и мне кажется, он будет ещё расти.
— Что было после попадания в футбольный клуб «Кубань»?
— Уже из «Кубани» меня позвали на просмотр в «Краснодар». Я съездил к ним одним днём на одну тренировку, после которой нам сказали стандартную фразу: «Мы перезвоним». Я думал, спокойно соберём вещи и поедем в «Кубань», но уже следующим утром нам реально перезвонили из «Краснодара» и пригласили на недельный просмотр. После этого отцу позвонил Калешин и сказал, что никуда ехать не нужно, пообещал, что в «Кубани» у меня будут условия для развития. Мы знали Калешина, поэтому решили не рисковать и остаться в «Кубани».
— Не сожалеешь, что такая большая академия прошла мимо?
— Нет. Если футболист был хорошего уровня, он мог спокойно перейти в «Краснодар». Но мне кажется, что я в любом случае туда не попал бы, поскольку в 15 лет заключил трудовой договор с интернатом и не мог просто так уйти.
— Интереса от «Краснодара» больше не было?
— Тогда это работало немного по-другому. Сейчас у скаутов и спортивного блока клуба работа кипит, всех тщательно просматривают, а раньше было поспокойнее. Никто особо не искал молодых ребят. «Кубань» не рассматривалась юношескими сборными России, тогда как из «Краснодара» брали много ребят. Возможно, в сборных считали, что академия «Кубани» не ровня академии «Краснодара».
— Как оценишь время в академии «Кубани»?
— Продуктивно. Это была школа жизни и воспитания, потому что ты уезжаешь от родителей и живёшь совсем один. Вокруг уже не друзья из деревни, где всех знаешь. Где-то даже могли немного поколачивать друг друга.
После такой школы взрослеешь намного быстрее. Когда в 16 лет я смотрел на одногодок, они казались детьми, будто на четыре года младше. Академия «Кубани» закалила, укрепила внутренний стержень и показала, что такое жизнь.
— У Евгения Калешина много необычных методов работы с футболистами. Вас заставлял чистить зубы перед тренировками?
— Чистить зубы он вроде бы заставлял уже в «Балтике» или «Акроне». В «Урожае» такого не было. Но он любил жёсткую борьбу, когда не уступаешь. У него все упражнения были направлены на комбинационные действия и игру с мячом. Не надо было «убивать» людей — нужно было просто играть в футбол и ничего не бояться. Мне кажется, необычные методы Калешин стал использовать после стажировок в хоккейных командах.
— Какой у тебя был первый контракт в «Кубани»?
— 10 тысяч рублей «грязными», то есть около 8 тысяч на руки. Иногда зарплату задерживали, могли заплатить раз в полгода, но сразу за весь период. Однако в интернате я в финансах особо и не нуждался. Клуб обеспечивал трёхразовым питанием. Деньги стали нужны, когда начал играть за «Кубань-2» во Второй лиге и надо было ездить на тренировки на другой конец города.
Уже после выпуска из интерната могли возникать проблемы. Если наши тренировки совпадали по времени с первой командой, у тебя было хорошее питание, но чуть отдельное — молодым оставляли определённые блюда. А если нет — должен был сам себе искать еду. Бывало, не попадаешь на обед, а потом ещё не успеваешь и на ужин в интернате, ведь в Краснодаре большие пробки.
— Как изнутри виделось закрытие «Кубани» и появление «Урожая»?
— В 16 лет, при тренере Юдине, я дебютировал в «Кубани-2». Потом полсезона отыграл у Артёма Горлова во Второй лиге. И тут пошли разговоры о банкротстве «Кубани». На её базе появился «Урожай», тренерами были Владимир Газзаев и Алексей Зинин. Мне предложили контракт в новом клубе, но на тех же условиях, какие были в интернате. Это были очень маленькие деньги. Конечно, дело было не в финансах, однако в 17 лет мне предлагали соглашение на год без каких-либо перспектив. Мне сказали, что игрового времени во Второй лиге не получу, но буду расти и тренироваться. Тогда же позвали на просмотр в молодёжку ЦСКА.
— И ты поехал?
— Не сразу. В Краснодар вернулся Калешин. У нас с ним произошла неожиданная встреча: я шёл на учёбу, а он с тренерским штабом заходил на базу. Евгений Игоревич увидел меня и спросил: «Ты куда?» Я всё объяснил, а он сказал в 11 быть на тренировке и после зайти к нему подписать контракт. Мне действительно предложили большой контракт на три-четыре года. Сказали: вы воспитанники, и мы вас ценим. Всё складывалось так, как будто стоило остаться и попробовать чего-то добиваться. Я остался в «Урожае» и при Калешине во Второй лиге провёл 0 минут.
— Как так?
— Я играл во второй команде на КФК. При этом вторую команду не спонсировал главный «Урожай». Её курировал клуб станицы Тбилисская. Там же играли домашние матчи. При Писареве во Второй лиге тоже не сыграл — приоритет отдавался более возрастным и опытным футболистам.
После сезона в клубе снова началась перестройка — пришло прежнее руководство, которое хотело возродить старую «Кубань». Опять пошли проблемы с контрактом. Всем молодым зарплаты снизили в два раза, хотя там и так были маленькие деньги. Пара бутс стоила 12 тысяч рублей — примерно столько мы и получали. Как на такие деньги жить? В этот момент поступило предложение от ЦСКА. Я долго не думал и согласился. Понимал, что в этом клубе будет больше перспектив для дальнейшего роста.
«Выбросить игрока — было некрасиво со стороны ЦСКА»
— Каково переезжать в такой мегаполис в 18 лет?
— Это было волнительно. Для меня Краснодар был родным городом, ведь я в нём прожил шесть лет. А тут надо переезжать в Москву, где ничего непонятно! Ты боишься неизвестности, ещё и едешь один, без поддержки. Понятно, что на телефоне родители и брат, но это не то. Я не показывал переживаний родителям, не жаловался. Я такой человек, что стараюсь эмоции скрывать. Хорошо, что в ЦСКА был знакомый по «Кубани» Кирилл Шехов. Благодаря его помощи адаптация прошла легче, и через неделю подписал контракт.
— Что первое бросилось в глаза в Москве?
— Люди вечно торопятся — у них как будто время быстрее бежит, и надо везде успеть. В Краснодаре пробки по восемь баллов, но никто никуда не спешит — всё спокойно и размеренно. В Москве совсем другой ритм жизни.
— Так и не привык к нему?
— Не особо. Я не понимал, что и куда, потому что всё происходило слишком быстро. Но сейчас уже привык к Москве. Казань плюс-минус похожа на столицу достопримечательностями, дорогами, инфраструктурой. Большой плюс — здесь нет пробок.
— После жизни в Краснодаре, Москве и Казани ощутил себя городским парнем?
— Нет, городскими называют тех, кто родился в городе, приезжает в деревню и никогда не видел такой жизни. Когда переезжаешь из деревни в город, адаптация происходит намного быстрее. Работа руками и какие-то физические усилия вообще не нужны в городе. За тебя всё продумали — какой трамвай и во сколько приедет.
— В молодёжке ЦСКА ты играл вместе с Вадимом Карповым. Почему он так и не раскрылся полностью?
— Тренерский штаб главной команды ЦСКА оказал ему очень большое доверие, хотя он 2002 года рождения. Не было такого, что провалился в двух матчах — и всё. Карпов играл вроде бы три сезона, даже в Лиге Европы выходил. Футболист всегда вырастет, когда тренер вводит его в стрессовую ситуацию. Уровень конкуренции выше, партнёры класснее, но уже на второй год в команде ты должен всё плюс-минус понимать. У Вадима было много шансов в ЦСКА. Я не могу говорить за другого человека, однако, возможно, спустя время он снизил к себе требования, решив, что так и будет продолжаться.
— Почему ты задержался в ЦСКА всего на год?
— Клуб предлагал контракт на два года, а я хотел на один с возможностью продления. Когда доиграли сезон, начался карантин. Главным в молодёжной команде был Андрей Евгеньевич Аксёнов. Он позвонил во время карантина и сказал, что заинтересован во мне. На зимних сборах ЦСКА я сильно спрогрессировал, и Аксёнов вывел меня на позицию центрального в тройке защитников. Мне очень понравилось с ним работать, мы до сих пор в хороших отношениях.
— Что же пошло не так?
— Аксёнов сказал, что будет разговаривать с руководством клуба о моём новом контракте, но там почему-то решили, что я не нужен ЦСКА. Якобы не увидели потенциала, что я могу развиться и дорасти до уровня РПЛ. Мне запретили подписывать новый контракт. Когда забирал трудовую, предложили поехать в «КАМАЗ» во Вторую лигу под задачу выхода в ФНЛ.
— Осталась обида на ЦСКА?
— Мы три месяца сидели на карантине без футбола, а спустя время взять и выбросить игрока — это было некрасиво со стороны ЦСКА. Но у меня нет обид. Считаю, жизнь складывается так, как должна. Всё, что ни делается, — к лучшему. На тот момент будущего в ЦСКА у меня не было.
— Возвращения не исключаешь?
— Сейчас некорректно высказываться на эту тему. Я игрок «Рубина», меня всё устраивает, клуб развивается, и я вместе с ним!
«Понимаю, что разумнее было перейти в клуб с целью выхода в РПЛ, чем в «Рубин»
— В «КАМАЗе» хоть нормально платили?
— Для Второй лиги — хорошие деньги. Даже сейчас в ФНЛ-2 платят, как в некоторых командах Первой лиги. Так что тому же «КАМАЗу» с его бюджетом тяжело пригласить футболистов. Игрок думает: «Зачем куда-то переходить, если я и тут получаю столько же?»
— Как «КАМАЗ» держится в Первой лиге с таким маленьким бюджетом?
— Главный тренер Ахметзянов набирает ребят, у которых горят глаза. Они рвутся, бьются и постоянно хотят выигрывать. Да, у них нет какого-то класса, но за счёт желания они всегда хорошо проводят первую часть сезона. Мне кажется, благодаря этому «КАМАЗ» и держится на плаву.
Кроме того, Ильдар Раушанович ставит игру через пас низом и комбинационный футбол, а не просто «бей-беги». Самое главное, что у него это получается, и «КАМАЗ» даже с таким бюджетом пытается играть в футбол и контролировать мяч. Там не только закаляют характер, но ещё и учат играть в футбол. Поэтому из команды часто уезжают на повышение.
— Как ты перешёл в «Рубин»?
— Сейчас понимаю, что разумнее было идти на повышение в клуб Первой лиги с задачей выхода в РПЛ. А я за полтора года перепрыгнул две лиги.
— И что?
— Когда из «Рубина» ушли легионеры, у нас начались проблемы, в обойме осталось всего 14 игроков. Могу сказать, что часть первого сезона в РПЛ я провёл не очень хорошо. Ещё не был готов к такому уровню футбола.
Если бы рядом был опытный центральный защитник, который подсказывал бы, всё могло бы сложиться по-другому. На сборах мне нравился Уремович, который вёл себя на поле как лидер. Он и мне помогал расти. Не зря потом Филип уехал в немецкую «Герту». С Уремовичем «Рубин» не вылетел бы из РПЛ.
— Но был же и позитив?
— Конечно. Я прошёл очень длинный путь: КФК, молодёжная лига, Вторая, Первая — и сразу же РПЛ. Это был большой скачок. Был очень рад осуществить одно из своих желаний.
— Вылет «Рубина» из РПЛ стал трагедией для Татарстана?
— Это футбол, у нас не получилось спастись. После вылета 70% футболистов остались, а клуб ещё докупил игроков хорошего уровня, которые должны были помочь уже в РПЛ. «Рубин» тогда сделал всё, чтобы вернуться обратно в первый же год.
— Как охарактеризуешь Слуцкого?
— Хороший тренер. Он хотел, чтобы стиль игры строился на комбинационном футболе, хороших скоростях и правильных перестроениях. У него были чёткие представления, что делают крайние защитники, что — центральные. Уже в Первой лиге у нас каждый знал, что ему надо делать. При Слуцком собрался хороший коллектив. Только позитивные воспоминания о нём.
— А о Хвиче? Он правда плохо говорил по-русски?
— Да. Мог сказать пару слов, но очень тяжело. А я не знал английский, поэтому общались больше через переводчика.
— Подкалывали Хвичу из-за языка?
— Были шуточки, что он за столько времени в команде не может пару слов связать на русском. Ничего серьёзного.
— По работе с Хвичей можно было представить, что он достигнет уровня «Наполи» и «ПСЖ»?
— У него очень хорошие данные. Талант. Когда он хотел и включался в игру, много создавал — забивал или обводил соперников. Так было и в «Рубине», и в «Наполи», и сейчас в «ПСЖ». Когда человек делает разницу сначала в России, а потом в Италии, конечно, его заберут в топ-клуб.
— По ходу того сезона в команду пришёл Рахимов. Смена тренера назрела?
— Думаю, мы и со Слуцким вышли бы в РПЛ. А с Уткульбаевым начали чуть-чуть буксовать: не проигрывали, но и не выигрывали. Приход Рахимова дал нам импульс. Он сказал: «Вы всё можете. Давайте играть, побеждать и выполнять задачу». На этих эмоциях пошли победы.
— О Рахимове говорят как о жёстком тренере. Такой и есть?
— Ну как жёсткий? У него есть чёткие требования, как и у каждого тренера. Для него важно, чтобы в команде была дисциплина. Есть такое выражение: «Порядок бьёт класс». Мы стремимся к этому. В «Рубине», который обыгрывал «Барселону», тоже была железная дисциплина. Все футболисты понимали, как атаковать и обороняться. Но также Рахимов требует, чтобы у игроков был стержень.
«Зенит» может упустить чемпионство в этом сезоне»
— Какие задачи стоят перед «Рубином» в сезоне?
— Считаю, мы недобрали своих очков в прошлом году и должны быть выше. У нас собрался очень хороший коллектив и команда, которая может побороться за топ-5.
— А на кого ставишь в борьбе за чемпионство?
— «Зенит» неплохо усилился, но мне кажется, что в этом сезоне он может упустить чемпионство. «Спартак» и «Краснодар» набрали хорошую форму.
— Как относишься к большим тратам топов на трансферы?
— Если у клубов есть возможность делать такие трансферы, почему нет? Даже если нет еврокубков, нас всё равно вернут туда. А когда вернёмся, новые футболисты уже будут сыграны и влиты в коллектив. Следовательно, нашим клубам будет легче выступать в еврокубках.
— Какие у тебя личные цели?
— Хочу играть, прогрессировать и расти. Есть цель попасть в сборную России. Пускай она пока не участвует в международных матчах, это всё равно престижно. Что касается клубных дел, у меня контракт с «Рубином» до следующей зимы, и я хочу отработать его полностью. Сейчас все мысли только о Казани и клубе.
— Удивился попаданию в расширенный список сборной России осенью?
— Да, но сразу расстроился, что не попал в окончательный. Всё, что ни делается, — к лучшему. В сборной России работают высококлассные специалисты, которым виднее, кого вызывать. А я буду и дальше стараться туда попасть.
— У тебя есть объяснение, почему в российском футболе такой дефицит центральных защитников?
— Это интересная проблема. Раньше в России действительно было больше центральных защитников. Возможно, это связано с тем, что к нашим игрокам после нескольких ошибок пропадает доверие и им просто не дают шансов. Он будет сидеть на лавке, пока не станет крайним вариантом для выхода на поле. Иностранцам в этом плане чуть попроще. Если он ошибается, то редко. Плюс за него заплачены деньги, поэтому надо ставить в состав. Из-за этого российские защитники теряются. В командах РПЛ молодых защитников можно пересчитать на пальцах.
«Был мизерный шанс стать профессиональным футболистом»
— Как ты расслабляешься между тренировками и играми?
— У меня несколько видов релакса: мате, игра в PlayStation и различные познавательные видео в YouTube. В основном беру приставку на сборы, чтобы можно было чем-то заняться в свободное время, а не просто лежать.С Апшацевым играли в UFC, с Безруковым — в FIFA.
Когда я один в Казани, больше играю в компьютер, чем в PlayStation. Если взять тот же The Last of Us, меня очень поразили две части этой игры. Пока не прошёл, был очарован ею. Теперь могу спокойно поиграть в CS2.
— Часто играешь?
— Всё зависит от настроения. Если выходной день и никуда не надо, могу поиграть два-три часа в день. Это нормально. На сборах, когда двухразовые тренировки, вообще можешь даже не включать приставку. После первой тренировки пришёл, поел, поспал, а после второй и играть не хочется.
— Донатишь в CS2?
— Нет. Но как-то раз купил кейс за 180 рублей, когда ещё была CS GO и мне выпал нож. Уже потом обменивал его на другие ножи. Деньги на ветер не люблю выбрасывать.
— Правда, что вы с женой из одного села?
— Да. Я из второго отделения, а она — из четвёртого, Новоивановского. Расстояние между ними 10 км. Начали встречаться, когда мне было 18 лет. Мы уже шесть лет вместе и два года в браке.
— И она повсюду за тобой ездит?
— Нет. На тот момент я учился в институте, а она только заканчивала школу. Когда я был в ЦСКА, она поступила в Ставрополь в мединститут — ещё полгода до окончания. Будет дипломированным врачом, но ей ещё два года надо будет проходить ординатуру на специализацию. Всё зависит от того, где я окажусь. Если останусь в Казани, она здесь и будет доучиваться.
— А ты на кого учился?
— На детского тренера.
— Заранее определился с будущим после карьеры?
— Думаю, да. Мне бы хотелось работать тренером — не сразу главным, конечно. Будут двигаться в этом направлении.
— Кто-то ещё из односельчан пробился в футбол?
— Юра Журавлёв из соседского Кропоткина сейчас в «СКА-Хабаровск». В «Кубани» играл Лобкарёв из моего села. Получается, трое нас чего-то добились.
— Шанс был маленький?
— Не маленький, а мизерный! Но когда стоит выбор — или ты, или никто из родных не поднимется с низов, должен хотя бы попытаться вытащить семью на уровень выше.
Источник: www.championat.com
Комментарии