Мы постепенно привыкаем к трансферам из ЦСКА в «Спартак». Сначала – Хесус Медина, а зимой 2025-го по этому же маршруту проследовал воспитанник ЦСКА Илья Помазун.
История Ильи известна российским болельщикам. Вратарь долго ждал своего шанса в ЦСКА за спиной у Игоря Акинфеева. Четыре года подряд уходил в аренду в «Урал». Но, так и не дождавшись шанса побороться за основу, вернулся в клуб и… был отстранён за слова в своём интервью. Слова о переходе в «Спартак», где в итоге вратарь и оказался.
С момента отстранения Илья особо не говорил на тему ЦСКА. Обживался в «Спартаке». И вот теперь дал интервью. Где мы, конечно, спросили не только о переходе в стан принципиального соперника.
Какие тренировки вратарей в «Спартаке»? В чём сила Станковича?
— Какие ощущения после двух сборов со «Спартаком»?
— Всё классно, ребята хорошо приняли. Многих давно знаю, все друг за друга, все двигаются вместе, идут к одной цели.
– Эта цель — чемпионство?
– Цель — выходить и выигрывать каждый матч, биться.
— Как тебе тренер вратарей «Спартака» — Пьерлуиджи Бривио? Что бросилось в глаза на тренировках?
— Первое — все тренировки на английском. Крутой опыт, всё понимаю, общаемся. А что касается тренировок, то всё на высокой интенсивности, много передвижений, много тактических упражнений на скорость принятий решений. У Пьерлуиджи подход такой, что он постоянно требует, чтобы мы быстро возвращались в позицию. Много акцента на смену движений: из угла в угол и так далее. Первое время было сложно к этому привыкнуть, сейчас уже адаптировался.
— Станковича успел понять?
— Он за каждого игрока готов рвать. В каждом матче он вовлечён, в любом спорном эпизоде эмоционально бьётся за каждого футболиста, за всех горой. Главное, что ему удалось, как мне кажется, – сделать команду единым целым, большим кулаком. Каждый бьётся на поле, нет разницы – основа или запас. Все понимают, за что мы бьёмся, все друг друга поддерживают.
— У кого самый сильный удар в «Спартаке»?
— У Бонгонда. Тео напоминает мне Рому Ерёменко, который очень хорошо умел без замаха ударить в любой момент сильно и точно. У Угальде хороший удар, у Дани Пруцева.
— До перехода в «Спартак» ты не играл с мая. Что было внутри, когда выходил на матч с «Динамо» на Зимнем Кубке?
— Будто вернулся на несколько лет назад – в самые забытые годы, когда первый раз выходил на поле. Очень долго не играл. За 20 минут с «Динамо» удалось даже не пропустить! Сейчас активно набираю форму.
— Как ты впервые узнал об интересе «Спартака»?
— Не буду называть конкретные даты, но мне позвонил Артём Геннадьевич Ребров, мы пообщались, обменялись мнениями. Он спросил, как я бы смотрел на эту возможность – в итоге всё сложилось.
— Какие мысли были в голове?
— Ощущение было, будто я в фильм попал. В конце апреля я дал интервью, и меня отстранили из-за слов про «Спартак»в нём – и вот меня туда зовут. Причём до интервью я ничего об интересе не знал!
— Сомнений перед переходом не было?
— «Спартаку» нельзя отказывать. Это топ-клуб. Какие тут могут быть сомнения? Я понимал, что в ЦСКА у меня шансов нет, и во многих командах вратарей в избытке.
— Твоя цель в «Спартаке»?
— Я пришел конкурировать, чтобы в будущем получать больше шансов. Здесь нет такого, как в ЦСКА, где в любой ситуации играет всё равно Игорь [Акинфеев]. Единственное, что я спросил у «Спартака» при переговорах: «Будет ли здоровая конкуренция?» Сказали, что да. Мне больше ничего не надо.
— В ЦСКА здоровой конкуренции не было?
— Риторический вопрос. (Улыбается.)
— В будущем готов стать первым номером «Спартака»?
— Не хочу загадывать. После простоя было тяжело, важна концентрация на простых вещах, а не на сложных. Сейчас чувствую, что силы вернулись. Тренерский штаб помогал, дополнительно тренировались. На выходных в Москве тоже тренировался. Теперь уже пошла работа над тактическими аспектами, голова начинает работать иначе.
Конечно, хотелось бы выйти на поле весной. Но всё будет зависеть от тренировок и решений штаба. Сейчас Саша Максименко — первый номер, я это понимаю. Мы все друг друга поддерживаем. Моё дело — полностью выкладываться. Я всегда готов сыграть.
Как спорил с Николичем? И почему боялся закончить с футболом?
— Когда играл в ЦСКА до всех аренд, ты считал себя армейцем «до костей»? Тогда переход в «Спартак» казался, наверное, чем-то нереальным.
— Я не говорил сам себе, что никогда не пойду в «Спартак». Такого не было, хотя бы потому что в футболе всё может быть: Фигу из «Барсы» в «Реал» переходил, а тут Помазун из ЦСКА в «Спартак» (смеётся). Враждебного отношения к «Спартаку» у меня никогда не было.
— Были ли те, кто остро воспринял переход?
— Наверняка были, однако до меня ни одного гневного сообщения не долетело. Понимаю, что некоторые фанаты ЦСКА могли воспринять это болезненно. Но я общался с лидером фанатского движения. Он меня поддержал, сказал, что не осуждает и что многие из активных фанатов меня поддерживают. Все понимают, что мне пора было уходить.
— Как ты узнал о своём отстранении от тренировок с ЦСКА?
— Был обычный сентябрьский день, ха-ха. Я приехал с утренней тренировки, поехал по делам. Мне позвонил начальник команды и сообщил: «Ты больше с нами не тренируешься по решению главного тренера. Желаю удачи». Я начал звонить руководству, выяснять — никто не понимал, в чём проблема. Только к вечеру стало понятно, что это решение Марко. Он как раз прочитал кусок из моего интервью Нобелю Арустамяну, где я говорю, что допускаю в будущем переход в «Спартак».
— Что дальше?
— Дальше процесс переговоров, начал тренироваться индивидуально. Я сам общался с ЦСКА по поводу изменений моего контракта. Помогали юристы, но глобально я всё делал сам. Мне нужно было добиться фиксированной суммы отступных, сократить срок контракта: был до 2028-го, сократили до 2026-го. Голова шла кругом.
— А что Николич?
— Я пытался созвониться с ним, но он не отвечал. Через две недели мы встретились, пообщались минут 40. Марко сказал, что ответственность лежит на мне и медиаслужбе клуба, что они не уследили за выходом интервью. Однако вопросов у меня по-прежнему много.
— Каких?
— Я давал интервью в апреле, когда был в «Урале». Полный выпуск вышел в сентябре. К тому моменту я в ЦСКА вернулся, по сути, для того, чтобы тренироваться, поддерживать форму и искать команду. Очевидно, что на меня не рассчитывали. И получить такую реакцию от главного тренера на слова — это было странно.
— Что он ещё говорил во время разговора?
— Николич аргументировал своё решение тем, что игроки ЦСКА вообще не могут высказываться в подобном ключе о «Спартаке».
— Ты пытался поспорить?
— Да. Я сказал, что для футболиста главное – никогда не говорить нет. Лучше сказать может быть. А то сначала целуешь эмблему, говоришь, что никуда не перейдешь, но потом переходишь — выглядит так себе. Это нечестно по отношению к фанатам. Тем более четыре последние года я отыграл в «Урале».
— Николич воспринял твои аргументы?
— Он меня очень внимательно выслушал, сказал, что всё понимает. Самое интересное: мы начали обсуждать, куда бы я мог перейти, какие варианты. И Марко сказал: «Слушай, а кажется, кроме «Спартака»-то, у тебя в России вариантов и нет» (смеётся).
У меня хорошие отношения с Марко, со всеми в ЦСКА поздороваюсь, пообщаюсь.
— Какие мысли были после отстранения?
— Тяжело было очень. Я каждый день искал себе мотивацию: для чего я это делаю? Почему? Понимал: «Окей, до декабря надо поддерживать форму, чтобы зимой найти клуб». Сложно без тренировок с командой. Хотя форму я за полгода набрал неплохую, с отцом хорошо поработал. Удалось не бросить вёсла. Супруга очень сильно поддерживала, семья переживала.
— Сам боялся чего-то?
— Были мысли: «Вдруг не смогу зимой уйти? Вдруг не отпустят?» Из-за этого моментами было страшно. Что дальше? Вторая лига? Заканчивать? Но это было мимолетно, я сжал зубы и продолжал тренироваться. Плюс начал работать с психологом, чтобы полегче этот период пройти, чтобы голова не уехала от постоянной рефлексии. Причём это смешно получилось.
— Почему?
— Так совпало, что мой первый сеанс с психологом был назначен на день, когда мне позвонили и сообщили об отстранении. Психологу сразу работы упало (смеётся).
— Поле тебе выделили для тренировок?
— Да. С сентября по декабрь просыпался, забирал отца, и мы ездили на стадион «Октябрь». Сам закупил себе вратарский инвентарь. В начале зимы, правда, не получалось тренироваться, потому что поля срезали. Это было прямо очень тяжело.
— Кто-то из команды общался с тобой в период отстранения?
— Федя Чалов всегда был на связи, он поддерживал, спрашивал. Мы и сейчас на связи. Федя сыграл очень большую роль, сильно мне помог в тяжёлый момент. С Марко после того разговора пересекались на «Октябре», когда команда тренировалась параллельно со мной, но порознь. Я был как отрезанный ломоть.
— Задумывался, что было бы, если бы переход в «Спартак» не случился? Допускаешь, что просто бы тренировался до конца сезона и был в опале.
— Не думаю. Мы общались с руководством ЦСКА, они искали мне какие-то варианты в Европе: Словения, Хорватия.
— Николич в интервью говорил, что будет помогать тебе с поиском команды.
— Да. Он мне тоже это говорил.
— Ты сказал, что добился адекватных отступных. Какие были до этого?
— До этого отступные не были прописаны. Но летом моим приобретением интересовался «Рубин». А говорить о конкретных суммах с моей стороны некорректно.
Как относился к конкуренции с Акинфеевым? Остались ли обиды на ЦСКА? За что Помазун хочет извиниться перед «Уралом»?
— С какими мыслями возвращался в ЦСКА летом? Ты сказал, что понимал – шансов нет.
— Мне сказали, что я тренируюсь, а главный тренер посмотрит и решит. Я начал работать, доказывать. После двух сборов мы с Марко сели, пообщались. Он сказал: «Ты хороший вратарь, но у нас есть Акинфеев и более молодой Тороп. Ты можешь тренироваться с нами, пока не найдёшь команду». После этого разговора окончательно понял: шансов играть в ЦСКА нет. Клуб сделал ставку на других.
— Тебе не было обидно? Ты четыре года доказывал в «Урале», из которого ЦСКА тебя выдергивал на два матча в момент, когда Акинфеев заболел. А здесь оказался вне игры.
— Нет, просто понял, что надо искать новую команду. Игорь — легенда клуба. Когда он закончит, переход к другому основному вратарю будет сложным для болельщиков и всех остальных. Слава Тороп — огромный молодец, сейчас хорошо играет, растёт, но это будет сложный период.
А что касается «Урала» – там в меня поверили, когда на моём счету было два матча в РПЛ и два – в еврокубках. Мне дали шанс. Григорий Викторович Иванов, Андрей Вячеславович Шпилёв [тренер вратарей] проявили большую смелость. Я им очень благодарен.
— Когда твою аренду в «Урал» продлевали год за годом, руководство ЦСКА говорило тебе, что ты будешь сменщиком Игоря?
— Нет, никогда не говорило. Со мной просто продлевали контракт и аренду.
— Ты сам видел себя следующим после Акинфеева в ЦСКА?
— Видел комментарии, слышал слова журналистов, когда меня называли преемником Игоря в ЦСКА. Но сам я понимал, что это очень маловероятно.
— Почему?
— Игорь будет ещё долго играть. А мне сколько ещё ждать? Сейчас 2025 год, Акинфеев продолжает карьеру. У нас с ним разница 10 лет, мне самому скоро 30 будет. Надо строить свою карьеру. Но я ни о чем не жалею. Единственное — нужно было раньше полноценно уходить.
— Какие у тебя отношения с Акинфеевым?
— Хорошие, рабочие. Сейчас вот на равных подсказывали молодым ребятам. С возрастом хоть какой-то опыт всё-таки появился.
— Почему тебя не продали летом?
— ЦСКА не хотел снова отдавать меня в аренду, рассчитывали продать. Знаю про интерес «Рубина», я и агент с ними общались. Видимо, не сошлись по условиям с ЦСКА, как я понимаю.
— На тебя не рассчитывали, но завышали цену.
— Видимо, хорошо меня оценивали. Считали, что за меня могут заплатить большие деньги. Но если посмотреть на тенденции на вратарском рынке в России, то больше чем за € 1 млн вратари в РПЛ никуда не переходят.
— У тебя осталась обида на ЦСКА?
— Нет. Тренер решил меня отстранить, я это решение принял. Понимал, что мне кровь из носу надо уходить. Хорошо, что всё сложилось. Когда всё стало очевидно, клубы договорились за пару дней, за что я благодарен. Кто знает, что было бы, если бы меня не отстранили. В какой-то степени Марко своим решением помог мне перейти в «Спартак».
— Каким образом?
— Если бы он меня не отстранил, вряд ли был бы возможен пересмотр контракта. Не факт, что трансфер в «Спартак» состоялся бы, если бы отстранения не было.
— Считаешь, что недополучил шансов?
— Да у меня шансов-то было сколько? Три? Четыре? Дебют, потом меня вернули на два матча – и всё. Я всегда понимал, что Акинфеев будет играть 90% матчей, а играть только на Кубок — такое себе. Ладно сейчас — Кубок изменился. Я Славе Торопу по-доброму завидую, что у него так много матчей, что он может развиваться. Когда я был в ЦСКА, мы ездили на Кубок вторым составом и частенько из него вылетали. Особо не разовьёшься.
— Акинфеев действительно настолько тебя сильнее?
— Он легенда клуба, 22 года на высшем уровне, стабилен. Игорь — топ. Второй вратарь ЦСКА изначально подписывается под тем, что играть не будет. Можешь набраться опыта, но потом надо искать варианты, чтобы проявлять себя. Я понял, что надо уходить как можно раньше. В Европу меня не отпустили в 2019 году, к сожалению. «Мольде» хотел взять меня в аренду на полгода. Там как раз тренером был Сульшер, играл Холанд. Бумага уже была в ЦСКА, клубы договорились, мне сказали, что еду. Я очень обрадовался. А потом приехал на базу за бутсами и услышал, что никуда не уезжаю.
— Почему?
— В ЦСКА тогда должен был прийти Сослан Джанаев, он даже провёл одну тренировку. Но у него в последний момент сорвался переход – меня оставили. Жаль, что тогда не получилось поиграть в Европе, все мечтают об этом. Однако сейчас я рад, что в «Спартаке», тренируюсь в большом клубе и получаю удовольствие от каждой тренировки.
— Ты говорил, что Овчинников сделал из тебя вратаря.
— Да, очень сильно помог. Овчинников поставил мне базу, заставлял ловить мяч. На каждой тренировке стоял за спиной и кричал: «Лови! Лови! Лови!» Поэтому у меня неплохая техника ловли мяча. И Шпилёв в «Урале» меня научил играть ногами, развил во мне тактическое понимание игры вратаря. А то раньше у меня была только передача на 30-40 метров, и всё.
— Тебе есть что сказать ЦСКА?
— Я благодарен клубу за всё, что было в моей карьере, за то, что отпустили меня. Повторюсь, никаких обид нет. Мне, кстати, хочется перед болельщиками «Урала» извиниться.
— За что?
— Болельщики обижены на меня из-за высказываний моего агента — Алексея Сафонова, с которым я больше не работаю. Я его позицию не разделяю.
— Что агент говорил?
— Что Екатеринбург — это страшный сон. Я так не считаю. Спасибо болельщикам «Урала» за то, что верили в меня и поддерживали.
Помазун обожает путешествия — не посетил только два континента
— Ты перед интервью сказал, что после нашего разговора пойдёшь заниматься английским. Давно учишь?
— Четыре года, ещё в Екатеринбурге начал. Сейчас мне хватает уровня, чтобы комфортно чувствовать себя в поездках, общаться с тренером вратарей, легионерами «Спартака».
— Ну по поездкам ты многим футболистам фору дашь.
— У меня из континентов не было только Антарктиды и Южной Америки. Мне важно путешествовать, чтобы посмотреть, как живут другие — какие проблемы, что хорошего, что плохого. После путешествий начинаешь больше ценить степень развития наших городов, Москва и Екатеринбург, где я жил, — в топе лучших городов мира по уровню комфорта.
Но в путешествиях появляется насмотренность, видишь другие культуры, переносишь что-то на себя.
— Топ-1 страна для жизни из увиденных?
— Наверное, Австралия. Нет таксы, бешеных процентов. Очень вкусный кофе! Все доброжелатеьные, роскошная природа. Хочу вернуться в Австралию, взять машину и погонять по всему континенту. А сколько животных! Если кто не знает, кенгуру там в два раза больше, чем людей.
— Осталось закрыть гештальт с континентами.
— Да, хотим поехать в Чили, Бразилию. Ну и Антарктида — из Аргентины через пролив Дрейка. Было бы вообще супер!
Источник: www.championat.com
Комментарии