Иан Александер просматривает подписи на футболке «Бристоль Роверс » 34-летней давности в поисках подсказок о том, с кем из партнеров по команде он разделил самый важный день в своей карьере.
61-летний игрок мало что помнит о финале Кубка Лейланд Даф 1990 года на «Уэмбли», кроме того, что его вынесли на носилках перед перерывом после циничного удара игрока «Транмира» Нила Макнаба, хотя эта травма меркнет по сравнению с серьезными повреждениями мозга, полученными за 13 лет карьеры.
В мае у Александра была диагностирована хроническая травматическая энцефалопатия (ХТЭ) — неврологическое заболевание, вызванное, как полагают, постоянными ударами по голове, и врачи дали ему от двух до шести лет жизни. С тех пор состояние его здоровья ухудшилось весьма драматично: из-за тревоги и панических атак он нередко посещает любимую команду «Роверс», а риск проглотить язык привел его к диете из мягкой пищи. Через 20 минут после трогательного, забавного и жизнеутверждающего утра в его компании мягко говорящий шотландец начинает повторяться.
Несмотря на все это, Александр считает себя «счастливчиком», потому что у него есть диагноз, который прояснил ситуацию после многих лет растерянности, недоумения и страха. Случайное электронное письмо от Ассоциации бывших игроков «Бристоль Роверс» в январе привело к тому, что Александр прошел сканирование. Его жена Джанет надеется, что диагноз «деменция» будет поставлен в рамках NHS, что откроет доступ к лекарствам от хронических головных болей и дрожи, из-за которых он часто не может спать. Его лечение ограничивается парацетамолом.
После того как у Александра диагностировали ХТЭ, он присоединился к группе из 20 бывших футболистов, подавших иск против Футбольной ассоциации в связи с травмами мозга, полученными во время их карьеры, а семьи покойных Нобби Стайлза и Джо Киннира также стали участниками иска, рассматриваемого в Высоком суде. Большинство из них сохранили право на анонимность, но Александр в разговоре с Guardian стал вторым бывшим игроком после обладателя Кубка европейских чемпионов 1982 года в составе «Астон Виллы» Колина Гибсона.
«Я просто хочу, чтобы больше людей узнали о травмах мозга, полученных футболистами», — говорит Александер. «Меня не волнует, что я получу за это деньги. Я просто хочу, чтобы об этом узнали. Примерно полгода назад я был с четырьмя или пятью бывшими игроками в пабе. Я рассказал им о своих проблемах, и они сказали: «Странно, со мной тоже такое происходит». Должно быть, таких людей очень много. Я просто хочу помочь им просветиться, чтобы больше таких людей обращались за помощью».
Проблемы Александра начались несколько лет назад: из-за ухудшения памяти он стал работать маляром и декоратором. Частые походы к терапевту усугубляли его разочарование. Ему неоднократно говорили, что его симптомы — всего лишь проявления старости, несмотря на то, что ему уже за 50.
«Я был на стройке, рисовал, выходил пообедать, а когда возвращался, то понятия не имел, где должен быть», — рассказывает Александр. «Я возвращался не в ту комнату и начинал рисовать в другом месте. Это дошло до того, что я не мог больше продолжать».
«Пару лет назад я обратился к врачам в Глазго и сказал им, что чувствую себя неважно — у меня депрессия, тревога. Они просто сказали, что это старость. Все, что я мог от них добиться, это: «Вы стареете, вы стареете»».
С тех пор симптомы Александра значительно ухудшились, и он во многом опирается на помощь своей жены Джанет. В их доме в Бристоле царит атмосфера любви, поддержки и хорошего настроения. Пара также заботится о дочери Джанет Карле, которая является инвалидом из-за хронического артрита.
«Я забочусь о ней, а она — о Карле», — с улыбкой говорит Александр. «Я говорю им, чтобы они не беспокоились обо мне!»
У Джанет собственное неврологическое заболевание — фибромускулярная дисплазия, из-за которой она слепа с правой стороны, — и она, безусловно, замечательная женщина. Забота и мужество были краеугольными камнями жизни Джанет — она потеряла двух дочерей из-за муковисцидоза, когда они были молодыми людьми, — но нет ни намека на обиду, когда она обсуждает положение семьи.
«Я забочусь о Джоки [Йене], а он — обо мне», — говорит она. «Он по-прежнему любит ходить на футбол, но иногда это слишком для него. Он просто кивает мне, и мы уходим. Болельщики «Роверс» любят его и все хотят с ним поговорить, так что это может быть очень утомительно. Я даже не могу обойти супермаркет, когда он приходит, — покупки занимают несколько часов!»
«Нам приходится ходить за покупками вместе, потому что она не может мне доверять», — говорит Александр. «На днях она послала меня за молоком и хлебом, а я вернулся с баком топлива! Мой телефон теперь как список покупок. Каждый раз, когда я выхожу из дома, мне нужен список, чтобы быть уверенным, что я вернусь в порядке».
«Иногда я иду открывать холодильник и просто стою там, не понимая, что ищу. Сейчас я на диете из мягких продуктов, так что я не знаю, зачем мне вообще нужен холодильник. Вся моя еда должна быть нарезана, как у ребенка. Видимо, мой мозг не посылает правильные сигналы языку, поэтому я плохо глотаю. У меня случаются приступы удушья».
Александр начал свою карьеру в качестве центрального нападающего под руководством бывшего капитана сборной Англии Эмлина Хьюза в «Ротерхэме» и провел короткие периоды в «Мазервелле» и «Песопорикосе Ларнака», прежде чем стать легендой клуба «Роверс».
Менеджер Джерри Фрэнсис перевел его на позицию правого защитника, но иногда он играл впереди, где часто происходили столкновения головами с центральными защитниками соперника. Согласно его медицинским записям, за свою карьеру он получил как минимум четыре серьезных сотрясения мозга, включая один шокирующий инцидент в матче первого раунда Кубка Англии против «Фишер Атлетик» в 1988 году, когда он проглотил язык.
«Однажды я чуть не умер на поле», — говорит он. «С самого начала игры мяч был передан мне, а центральный полузащитник появился из ниоткуда и врезался в меня. Произошло столкновение голов, и следующее, что я помню, — это то, как я оказался в больнице. Я проглотил язык и половину пластины протеза. Мне сказали, что я был в 20-30 секундах от смерти».
«Это случилось в субботу, а уже в среду я снова тренировался. Я должен был играть в следующую субботу, но Джерри сказал, что даст мне еще неделю отдыха, так что прошло две недели, прежде чем я вернулся. Я не думал о риске. Это была моя работа, не так ли? Ты принимал удары, справлялся с ними и снова шел. Теперь все это стало известно».
Александр рассказал, что на игре с «Фишером» у «Роверс» не было врача. «Судья не должен был начинать игру, потому что врача не было на месте», — говорит он. «Клубный врач застрял в пробке, и я увидел его, только оказавшись в больнице. Мы вообще не видели врача, были только физиотерапевты.
«Если бы не клубный физиотерапевт Рой Доллинг, я бы точно умер. Я проглотил язык, пластина моего протеза сломалась, и половина ее попала мне в горло. Он носил с собой в сумке кусок металла. Он откинул его и выдернул мне зубы».
Александр с удовольствием вспоминает свою футбольную жизнь, хотя и с грустью о том, чего она могла ему стоить. «У меня была хорошая жизнь, но, оглядываясь назад, я думаю, что сейчас я мог бы жить лучше», — говорит он. «Сейчас я расплачиваюсь за это. Я сыграл 299 матчей за «Бристоль Роверс» — я не был достаточно хорош, чтобы попасть в число 300!
«Мы выиграли лигу [Третьего дивизиона] в 1990 году. Бристоль Сити» стал вторым, так что это был отличный год. В том сезоне мы также попали на «Уэмбли», но проиграли в финале «Транмиру». Я играл на «Анфилде», «Сент-Джеймс Парк», «Иброксе», «Паркхеде». У меня были хорошие дни, хорошие времена. У меня появились хорошие друзья.
«Врачи дали мне от двух до шести лет, но они говорят, что я вполне в форме. Я не собираюсь сдаваться. Я буду бороться до конца. У меня хорошая команда, вокруг меня жена и дети. И как только до болельщиков «Роверс» дойдет весть, они тоже поддержат меня».
