На одной из редакционным летучек выяснилось: даже в «Чемпионате» не все знают, кто сейчас возглавляет молодëжную команду России по футболу. Ничего удивительного: внимания ко второй по статусу сборной страны и раньше было сильно меньше, чем к первой, а теперь — и подавно. И тренер у неё далеко не такой медийный и популярный, как Валерий Карпин.
А между тем Иван Шабаров тоже по-своему уникальная личность: 17 лет проработал в системе «Зенита», прошёл все сборные — от U15 до U21. После возвращения молодёжки из Вьетнама он заехал к нам в гости на «Даниловскую мануфактуру» и сам всё рассказал.
-
Зачем было турне во Вьетнам -
Как функционирует молодёжка без официальных турниров -
Что происходит с Пиняевым и грозит ли Батракову звёздная болезнь -
Надо ли молодым уезжать в Европу -
Что волнует Слуцкого и прав ли Денисов -
Почему из двух «золотых» юношеских сборных звездой стал один Головин
Зачем было турне во Вьетнам
— Какую пользу принесла молодёжке поездка во Вьетнам?
— Стоит сказать, что мы опять поехали неполноценной молодёжной командой. По-прежнему продолжаем жить в режиме «две команды в одной». На бумаге молодёжная сборная состоит из игроков 2004-2005 годов рождения, но, когда приходит приглашение от соперника только 2005 года, собираем команду исключительно этого возраста. Мы зависим от приглашений, которых сейчас не так много, приходится подстраиваться. В прошлом году из шести окон дважды съездили 2005 годом, а четыре — общим составом. В марте этого года ездили в Уругвай общей командой, а сейчас снова пришлось не задействовать 2004 год. Это всегда меняет подход к комплектованию, состав претерпевает значительные изменения. Зато поездка во Вьетнам позволила снова посмотреть глубину нашего состава. Появилась возможность взять ребят, которых не вызывали в рамках общей команды. С точки зрения знакомства с новичками я поездкой доволен. Жаль, что не получилось полноценно сыграть второй матч, он должен был дать дополнительную информацию по новичкам, её мы сполна не получили.
— А что насчёт игр?
— Это интересный опыт. Мы никогда не ездили в Азию на матчи с местными командами. Не знали, как играть в таком климате. Была интересна футбольная культура страны. Забегая вперед скажу, что ей мы приятно удивились. Даже Вьетнам сегодня играет в интеллектуальный и комбинационный футбол. На это повлияли французы. Шесть лет назад у них работал Филипп Труссье, он привёз с собой помощников, с одним из них мы разговорились. Сейчас он работает в молодёжной команде Вьетнама тренером по физподготовке.
— Французы привили азиатам европейские стандарты?
— Да, на азиатскую дисциплину, мягкость работы с мячом, техническую подготовку наложили ещё тактическое образование, внедрили современные подходы. Это дало результат. В первой игре мы столкнулись с очень организованной и даже пытающейся владеть мячом командой. Поэтому долго не могли разобраться с прессингом, чтобы эффективно отбирать у них мяч, только в перерыве удалось перестроиться. Это был очень интересный опыт: не простой футбол, а борьба идей. Во второй игре нам уже было легче: мы понимали, как проявить свои сильные стороны и нейтрализовать Вьетнам. Но осталось много вопросов из-за остановки матча: непонятно, смогли бы мы до конца доиграть в таком же темпе, нашёл бы соперник противоядие против нас. Плюс футболисты, которым мы рассчитывали дать все 90 минут, провели на поле втрое меньше времени.
— Из-за отмены второго матча национальной команды Сафонов вхолостую слетал в Ханой. У вас таких ребят много оказалось или всех успели проверить в деле?
— У нас был третий вратарь — Илья Тихомиров из «Спартака-2». Это его первая поездка, и не факт, что он бы сыграл, если бы матч продлился до конца. Мы держали это в уме, потому что для него всё новое, он находился в лёгком стрессе, как часто бывает у новичков. Все остальные сыграли. Единственное, в первом матче вообще не сыграл центральный защитник Никита Лобов, но его возможности нам хорошо известны, поэтому меньше всего требовалась информация по нему. Он единственный, кто сыграл только 30 минут во второй игре. Другие и поучаствовали в первом матче, и начинали второй.
— Тихомиров не расстроился?
— Мы с ним ещё до игры говорили, что будем смотреть на ход матча. Конечно, ему хотелось сыграть, но, надеюсь, он понял эту форс-мажорную ситуацию. Не думаю, что он уехал в обиде.
— Не было мыслей отменить вторую игру?
— В течение дня погода ничего не предвещала. Пик тайфуна прошёл в дни, когда мы отдыхали, а у первой команды должен был пройти матч. А 9 сентября стоял штиль, никаких осадков, игра началась в прекрасную погоду. Но спустя 20 минут резко появились тучи, ливень стеной. Может быть, дождь сам по себе не страшен, однако стали образовываться такие лужи, что футбол пропал. Началась одна борьба, брызги, судья не видит, кто бьёт по ногам. В такой игре совершенствовать мастерство, ради чего мы и приезжали, не получалось. Возможно, если бы мы знали прогноз погоды, стоило бы перенести игру на два часа раньше. Но мы на чужой территории и не диктуем условия. Со стороны хозяев не было предпосылок к отмене, они тоже, видимо, не ожидали такой погоды.
— На фото и видео последствия тайфуна выглядели жутковато. А изнутри?
— В тот день, когда тайфун проходил, мы его отслеживали с помощью специальных программ в телефоне. Наша гостиница была закрыта на вход и на выход, лежали мешки с песком, чтобы вода не могла попасть вовнутрь. Мы смотрели на всё только из окна. У нас были номера на 22-м этаже, и не сказал бы, что с него всё выглядело ужасающе. Да, ветер, деревья колышутся, но мы чувствовали себя в относительной безопасности. Выйдя на следующий день на улицу, когда всё закончилось, увидели разрушения: деревья вырваны, машины и здания повреждены. Но эта страна южная, много лёгких построек, которые подвержены разрушению. Плюс грунт мягкий, из-за чего деревья легко вырываются. А каменным домам ничего от такого тайфуна не было.
— Никого успокаивать не приходилось?
— Нет, более того — некоторые из взрослых порывались пойти по русской привычке ощутить всё на себе и побороть это. Но местные бы не позволили, весь персонал разъехался, осталась только охрана.
— Домой добирались нормально?
— Да, к вечеру дождь стал слабее, наступил полный штиль. Поэтому не было проблем ни со взлётом, ни дальше. По сравнению с поездкой в Южную Америку здесь было попроще. Даже несмотря на то что от выезда из Новогорска до заезда в гостиницу мы добирались 22 часа, а обратно — 24, это всё равно далось легче, потому что в Уругвай мы летели все 48 часов — две пересадки, ночёвка в Бразилии, перелёты длинные.
— Каким маршрутом летели сейчас?
— Через Эмираты, в Дубае была пересадка. Оба раза по четыре с половиной часа. Сами полеты тоже были не слишком долгими — две части примерно по пять часов. Для сравнения до Сан-Паулу из Дубая мы летели 14,5 часа.
— Ребята обсуждали, что поездка во Вьетнам по сравнению с уругвайской — ерунда?
— Те, кто ездил, да. Да и мы, тренеры, это сами понимали, анализировали. Хоть нам говорили, что назад летать тяжелее из-за часового пояса, но я этого не почувствовал. Да, у некоторых игроков были проблемы со сном. Если, условно, надо было засыпать в полночь по местному времени, то в Москве было только 20:00. Многие не могли заснуть, пока не акклиматизировались.
— Насколько важен результат в таких играх?
— Для игроков он всегда важен, они в любом матче хотят победить. Говорить им, что это товарищеская игра, поэтому результат не особо важен, контрпродуктивно. Но как тренеры мы ставим перед собой и другие задачи, в том числе по содержанию игры, оценке футболистов и их перспектив в команде. Это выходит на первый план.
Опережая вопрос про целесообразность матчей молодёжной сборной России, надо понять, для чего мы собираемся. Конечно, когда есть официальные соревнования, мы готовимся к ним. Но в молодёжном сегменте важный аспект — подготовка игрока к профессиональному уровню. Каждая игра — вызов, и настоящий спортсмен его ищет, чтобы расти. Мы и предоставляем вызовы: играть в другой стране, неизученный соперник, климат, дорога, новые партнёры. Если футболист их преодолевает, то становится сильнее. Те же клубы могут смотреть и понимать, что за игроки у них и куда они движутся. Возможно, это задаёт определённый вектор для работы в клубе. Сейчас, когда нет официальных соревнований, мы видим своё предназначение в этом. Если бы мы готовились к соревнованиям, наш подход к формированию команды отличался бы.
— Со стороны представителей больших клубов не чувствуете пренебрежения к таким поездкам, как во Вьетнам?
— Здесь многое зависит от воспитания игроков, чаще своим поведением они транслируют отношение клуба к приглашению их футболиста в сборную. Понятно, что есть риск получить травму. Зачастую клубы могут из-за этого переживать, и эта боязнь немного убивает спортсмена в человеке. Как я уже сказал, настоящий спортсмен принимает и преодолевает любые вызовы. Если будут действовать конъюнктурно — здесь мне выгодно, а здесь не очень — это не пойдёт на пользу взращиванию спортсмена внутри игрока. Большинство клубов это понимает: их игроки приезжают без опозданий, у них не бывает проблем с документами, они не просят не вызывать их игрока под разными предлогами. Я считаю, что нет никакой конкуренции между сборной и клубом. Это как родители: папа — клуб, а мама — сборная. Не должен ставиться перед игроком вопрос выбора: кого ты любишь больше?
— Как реагируете, когда видите такое отношение?
— Надо вести диалог. Объяснять. Это значит, что у молодого человека не сформировано правильное отношение. Но в то же время понимаешь, что он действительно может быть не готов по каким-то причинам. Некоторые ребята не скажут про травму и будут играть, а кто-то наоборот – переживает, что может усугубить. В конечном счёте я понимаю: если футболист не готов и не рвётся, то ничего хорошего не жди — либо в сборной травму получит, либо на всех остальных негативно повлияет.
Как функционирует молодёжка без официальных турниров
— Как функционирует молодёжная сборная в повседневном режиме?
— Был сбор в марте, очень надеялись сыграть в июне с Сербией здесь, но, к сожалению, не получилось из-за сроков. Что касается повседневной жизни, то моя работа отличается от работы помощников. Они совмещают сборную с клубами. Моя же работа — это отслеживание игр всех лиг. Если в юношеских сборных все кандидаты играют в ЮФЛ, это позволяет посмотреть две-три игры в пятницу в прямом эфире, а оставшиеся — на следующий день в записи. А футболисты молодёжной сборной играют и в РПЛ, и в Первой, Второй лигах, кто-то привлекается в молодёжные команды. Отслеживаешь их миграцию, потому что переходы очень частые, нельзя упустить кого-то. Появляются новые имена, надо их отследить по видео, а если заслуживает — лично приехать и посмотреть. В отличие от клубной, эта работа больше скаутская: смотришь много матчей и анализируешь действия футболистов. Параллельно есть ряд мероприятий внутри департамента сборных, где мы разрабатываем рекомендации академиям.
— Какого плана?
— Мы рассказываем о своей работе в сборной, чтобы клубные тренеры тоже понимали, как тренируют их игроков. Пытаемся узнать, как сами клубы работают, откуда у нас кандидаты в сборную, чтобы понять, схожи ли наши игровые стилистики. Мои помощники тоже отслеживают игроков — например, тренер вратарей смотрит в среднем шесть-семь матчей, где играют кандидаты в сборную, и даёт обратную связь. Другие ассистенты отвечают за защитников и полузащитников, тренер по физподготовке держит на контроле информацию по нагрузке игроков, особенно это важно перед сборами.
— Настраивать молодых футболистов на Испанию или Францию легче, чем на Вьетнам. Игроки задают вопросы, ради чего они играют такие матчи?
— Мне никто не задавал такие вопросы. Их я мог слышать от представителей клуба, но не от игроков. Я им скажу то же самое, что и вам. Не вижу, что у большинства из них нет ответа на эти вопросы. Они воодушевлённо ехали в Уругвай померяться силами с местными игроками. Если у них такие вопросы появляются, можно у них самих спросить: а для чего ты вообще в футбол играешь?
— Всё-таки вне турнира мотивировать сложнее.
— Даже турнир — это некий продукт — зрелище для зрителя, который игроки и тренер создают. Играя с условным Уругваем или Вьетнамом, мы исходим из этого же: должны создать зрелище, показать такую игру, которая будет интересна зрителям. Без разницы, с кем ты играешь. Да, в клубе тебе платят другие деньги, но подход один и тот же. Дополнительно у ряда футболистов есть возможность положительной игрой за сборную вновь обратить на себя внимание клуба. Не секрет, что многие молодые футболисты не получают должное игровое время. Если я клубный тренер, у меня нет возможности дать кому-то сыграть, но я вижу, что за молодёжную сборную он провёл две прекрасные игры с высокой оценкой, моё желание дать ему шанс в следующем туре возрастёт. Может быть, он уже готов к тому, чтобы не подвести мою команду. Это тоже мотив для футболиста проявить себя лишний раз. Если ты останешься в клубе, то как сидел или выходил на 10-15 минут, так и будешь это делать.
— С Карпиным у вас есть коммуникация?
— Валерий Георгиевич человек занятой, но в прошлом году я ездил к нему в «Ростов». Мы долго и обстоятельно разговаривали. Когда у него есть время, он открыт. В Новогорске мы тренируемся параллельно, успеваем обменяться мнениями об игроках. Вот сейчас Батраков попал в основную команду. Может быть, даже где-то больше с Юрой Никифоровым общаемся. А дальше он доносит эту информацию всему штабу. У нас нормальные рабочие отношения, он знает, что всегда может обратиться с каким-то вопросом, за разъяснением по молодому игроку. В июне я как раз воспользовался тем, что у нас не было матча с Сербией, и провёл весь сбор со взрослой сборной. Посмотрел, как они работают, пообщался со всеми специалистами, с обоими испанцами — и с тем, кто занимается видеоанализом, и с тем, кто отвечает за физподготовку. Они рассказали, в чём видят проблемы молодых игроков, которые попадают к ним.
— В чём?
— Например, культура восстановления — некоторые к этому не приучены. После тренировки надо принимать холодные ванны, чтобы снизить отёчность мышц для ускорения восстановления. Не все это понимают, кто-то пытается увильнуть, кого-то надо к этому подталкивать. Осознанности нет. Не то что они пытаются обмануть и убежать, просто не выработана привычка. В сборной это обязательная процедура, и приходится её выполнять. На их взгляд, это поздновато, я с этим согласен: это должно начинаться чуть раньше, даже, может быть, не с нас, а на ступень ниже.
Что происходит с Пиняевым и грозит ли Батракову звёздная болезнь
— Вы плотно смотрите клубные турниры, просматривая кандидатов. На какие команды обращаете больше внимания?
— Есть клубы, в которых может играть один футболист — например, Васильев в «Зените», который, как правило, принимает участие только в Кубке России. «Зенит» мы смотрим, изучая его. Есть такие клубы, как «Локомотив», где молодых футболистов больше: Батраков, Раков, Радиковский стал выходить, Погостнов. Может быть, в следующем туре на поле выйдет один Батраков, поэтому всегда по-разному. Мы смотрим матчи команд, где есть хотя бы один кандидат. В «Ростове» по четыре-пять молодых ребят, но не знаешь, выйдут ли они. Например, недавно дебютировали Шамонин и Шанталий. Сегодня почти во всех клубах есть молодые игроки, приходится смотреть за всеми. В «Оренбурге» есть ряд кандидатов в сборную: Москвичёв, Барановский. В ФНЛ их стало больше благодаря правилу лимитчиков, которое появилось не так давно. Например, Барт и Дёгтев из «Сочи», Митров из «Шинника», Родионов из «Черноморца» и так далее. Для всего российского футбола это правило полезно, потому что каждый тур минимум 20 молодых футболистов играют. Это подспорье для РПЛ. Во Второй лиге обязательно присутствие двух молодых на поле. Большое внимание уделяем «двойкам», где много игроков сосредоточено. Несмотря на то что это не первые команды, не РПЛ, но там наши игроки являются основными — и возят рояль, и играют на нём: «Динамо-2», «Спартак-2», «Зенит-2», «Ростов-2». У «Крыльев» появилась вторая команда, у «Пари НН».
— Разговоры, что во время изоляции в России появилось и проявилось множество юных талантов, — это реальная оценка ситуации или в большей степени самообман?
— В профессиональном футболе есть определённое количество рабочих мест, и больше их быть не может. Есть, условно, 100 клубов, на поле выходят 11 игроков. Значит, каждые выходные 1100 человек выходит на футбольное поле. Этих мест может быть больше только за счёт увеличения количества клубов либо изменений политики по легионерам. В той же РПЛ при нынешнем лимите из 11 футболистов восемь — легионеры. Остаётся три места, одно из которых вратарское. Все вратари у нас россияне, это самая конкурентная позиция сегодня. У Виталия Витальевича Кафанова голова вообще не болит по этому поводу — у всех вратарей есть практика. Остаётся два места, а есть ещё белорусы и казахи, которые тоже не считаются легионерами. На 16 клубов остаётся в лучшем случае 32 российских футболиста, которые каждый тур играют с первых минут. Хорошо, что сегодня есть такие клубы, как «Локомотив», тот же «Ростов», которые не до конца используют лимит. Но формально для основной сборной России стоит выбор из 32 игроков. Где там ещё молодым втиснуться? Приток молодых возможен только при смене поколений.
Например, заканчивает Игорь Акинфеев, а ЦСКА уже смотрит, кто у них есть на замену, готовит условно Торопа, потому что возникла потребность. Если бы Акинфееву было 27 лет, никто бы туда и не смотрел. Заканчивает Березуцкий, появляется Дивеев, и теперь уже следующий молодой защитник у ЦСКА заиграет, когда Игорь будет заканчивать. Это жизнь. Сегодня мы говорили о Батракове. Но если бы в «Локомотиве» были Миранчуки, Крыховяк, не уверен, что у Алексея был бы шанс, каким бы хорошим он ни был. Лёха воспользовался своим шансом, а кто-то его упускает.
Уже хорошо, что хотя бы на уровне Первой и Второй лиг появилось больше футболистов. На низших ступенях они получают практику, но в РПЛ всё намного жёстче для молодых. То, что они там появляются, зачастую, наверное, связано с экономическими причинами в клубах. Радоваться этому или нет, не знаю. Но у них появился такой шанс.
— Поставим вопрос иначе: у вас как у тренера молодёжки выбор стал шире?
— Да, раньше у клубов были другие финансовые возможности. Когда у них возникали потребности, смотрели не вниз на российский рынок, а за его пределы, чтобы найти квалифицированного иностранца.
— Батраков — самый яркий представитель своего поколения?
— Алексея я знаю достаточно давно. Впервые его увидел, когда ему было лет 13-14. Они приезжали на соревнования, когда команда была ещё у Константина Каменева. Он был самым маленьким и щупленьким. Стоял вопрос, заиграет вообще или нет. С такими данными это сложно было представить. Надо отдать должное «Локомотиву»: они смогли не только протащить его по всей линейке возрастов, не потерять, но ещё и выстроили правильную подготовку, не форсировали, потому что с такими ребятами надо очень аккуратно. Он позднего физического развития, мог не выдержать нагрузок, если бы они были одинаковые для всех. Респект клубу. Ещё большую роль сыграло, что сегодня в «Локомотиве» Михаил Галактионов, который знает, как работать с молодёжью, какие подходы использовать.
Сложно сказать, лучший он или нет. Я часто использую такое сравнение, когда мне задают вопросы о самых талантливых молодых игроках. Это всё равно, что бежать 10 000 метров: за тысячу до конца вы всех опережаете на 15. Означает ли это, что вы выиграете? Нет, вас могут обогнать другие, поэтому я верю, что есть ребята не хуже. Это не умаляет заслуг Алексея, он молодец. Зная его характер, убеждён, что ему не грозит звёздная болезнь. Он трудолюбивый, скромный парень, который не растеряет всё это по дороге.
Вы помните, что в том году из молодёжной сборной систематически на поле появлялся только Никита Салтыков. В этом сезоне он уже на скамейке запасных. Ни в коем разе не говорю, что с Батраковым может произойти то же самое, но риски есть. Молодые игроки нестабильны, не всегда хватает сил выдержать темп наравне со взрослыми футболистами. Говорить, кто ярче, можно будет только к 25 годам, когда они достигнут футбольной зрелости.
— Недавний дубль Окишора за «Динамо» удивил?
— Приятное удивление — так же, как и Батраков. Но мы и раньше знали, что Виктор хороший футболист. Мы его держим в уме, просто команда 2006 года существует самостоятельно, у них интересные соперники. Сейчас у них сорвалась поездка в Эквадор, куда он должен был ехать. Мы и так забрали оттуда Бардачёва, центрального защитника, который только перешёл в «Урал» из «Зенита». Не хочется выдёргивать всех лучших футболистов, чтобы команда не осталась без лидеров. Тем более у нас выборка из двух возрастов, нам ещё есть кого развивать на этой позиции. Тем не менее мы прекрасно знаем возможности Виктора. Когда появится необходимость вызвать его в молодёжную сборную, обязательно это сделаем.
— Директор академии «Динамо» нам рассказывал про Окишора практически то же, что вы сейчас сказали про Батракова: был слабым физически, ноги — как нитки. Много ребят теряется на этом этапе?
— Взрослый футбол — конкурентная среда, где уровень требований другой, нежели в своей возрастной категории. Игроки зачастую их не выдерживают, не могут выиграть конкуренцию у мужиков. Как тренер может сказать тому, кто готов лучше: «Слушай, у нас тут парень растёт, через пять лет он будет красавцем. Мы должны ему давать время»? Профессиональный футболист не поймёт, почему он должен сидеть. И это правильно, тренер тоже это понимает. Этот игрок приносит очки, а профессиональный футбол — про результат. Если молодой не даёт преимущество, которого от него ждут, целесообразность выхода на поле теряется.
Есть клубы, которые работают на перспективу. Мне нравится работа Игоря Витальевича Осинькина в «Крыльях». Они даже где-то жертвуют результатом, чтобы игроки доросли. Однако не все могут это себе позволить, где-то по три игрока на одну позицию. В условном «Спартаке» или «Зените» нельзя это осуществить, как в «Крыльях».
— Пиняев резко ворвался в РПЛ, но потом померк. Почему?
— На Сергея были возложены большие ожидания. Мы все торопимся, может быть, нам самим надо быть поспокойнее — растёт игрок и растёт. Не забывайте, ему ещё не исполнилось 20 лет. Если мы с коллегами видим талантливого пацана, всегда стараемся не показывать ему это. Сегодня, к сожалению, пытаются выделить их в отдельную группу. Это не всегда идёт во благо. Увеличилась медийная составляющая, приковано внимание к молодёжи. Молодому футболисту тяжело не ощущать себя значимым с футбольной точки зрения. Отчасти поэтому у нас в молодёжке состав глубже, чтобы у игроков не возникало ощущения, что они незаменимы. Имея по три-четыре футболиста на позицию, мы пытаемся развеять миф, что у них сложилась жизнь и дальше дорога — только наверх.
— Батраков уже в полной мере ощутил на себе это повышенное внимание. Как «Локомотиву» уберечь его от резкого спада?
— Сейчас сложно спрогнозировать, будет ли у Батракова спад. Однако на примере Салтыкова мы видим, что это может быть. И к этому нам нужно отнестись спокойно. Это не значит, что мы должны заранее его утешать: «Завтра ты сядешь на лавку, но тут нет ничего страшного». Нет, конечно, он должен переживать и хотеть играть всегда. Однако мы как люди, отвечающие за развитие футболистов, и его клубные тренеры допускаем, что такое может произойти. И паниковать из-за этого не надо. Такое и со старшими происходит. Большое значение тут играют личностные качества. В случае Алексея риски меньше, потому что это скромный, трудолюбивый игрок. И в более младших возрастах он не имел статуса футболиста с большим будущим. Вокруг него эта аура не витала. Да, Батракова берегли: а вдруг? Всё-таки парень умненький, техничный. И вот это «вдруг» случилось. Поэтому он не избалован вниманием. Зная Лёшу как человека, думаю, что он тяготы звёздной болезни перенесёт легко.
— Людей, которые за юношеским футболом следили не очень плотно, наверняка удивил взлёт в РПЛ вратаря Москвичёва. Для вас это тоже приятный сюрприз?
— Меня его игра не удивила, потому что Москвичёва я знаю с детства, ещё когда он маленьким в академии «Зенита» занимался. Нам известны все его плюсы и минусы. В нашей команде по 2004 году всегда были три вратаря: Москвичёв, Худяков из «Локомотива» и Голиков из «Краснодара». Они у нас всегда были на плюс-минус одном хорошем счету. Первым в профессиональный футбол шагнул Худяков. На мой взгляд, рановато он там оказался.
— Почему?
— Даня получил этот шанс ещё не до конца окрепнувшим. Так сложились обстоятельства в клубе, и нужно было заполнить вакансию. Надеюсь, со второй волны он себя сумеет проявить в Австрии. Хотелось бы, чтобы он там хотя бы начал играть.
А по Москвичёву мы и раньше знали, что он хорошо действует при отражении пенальти и в целом на линии. Игра ногами и на выходах тоже у него на высоком уровне. В комплексе это уже достаточно подготовленный вратарь. В последние годы он даже был у нас ближе к первому номеру, чем другие пацаны. Хотя у него тоже был период в «Чайке», когда не играл и приходилось доказывать свою состоятельность. В том, что он сейчас в «Оренбурге» заиграл, не обошлось без случайности. Травма Сысуева позволила ему занять место в воротах. А был бы здоров Сысуев, получил бы он этот шанс? Неизвестно. Возможно, выходил бы только в Кубке. Сегодня только разговаривали по Москвичёву с Юрием Окрошидзе. Это тренер вратарей в «Оренбурге».
— Тоже зенитовский человек.
— Да. Окрошидзе хорошо знает Богдана по академии, поэтому он и оказался в «Оренбурге». Короткая вратарская скамейка и травма первого номера — и вот Богдан уже в основе. Не сложись так обстоятельства, вы, возможно, и не увидели бы этого вратаря. Без определённой доли случайности и стечения обстоятельств молодому игроку сложно оказаться в стартовом составе в РПЛ.
— Худяков на начальном этапе перегорел морально в «Локо»?
— Даня достаточно крупный парень. На том этапе он ещё формировался физически и всю необходимую вратарскую подготовку к тому времени ещё не прошёл. В школе учатся до 11-го класса, а его условно из 10-го выдернули, когда он ещё не все темы обязательной программы усвоил. Бывает, что десятиклассник экстерном сдаёт программу 11-го класса, как Акинфеев. Игорь уже в 16 лет был готов к профессиональному футболу. Но так не у всех. Дане бы ещё годик-два где-то заматереть — тогда бы он лучше себя проявил в той ситуации, в которой оказался. Но никто не знает, когда потребность в тебе возникнет, когда на тебя посмотрят сверху. Ты не можешь сказать: «Подождите ещё полгодика, и я к вам приду». Нет, если не ты, тогда другой придёт. И займёт место на следующие пять лет. А когда ты созреешь, команде уже твоя помощь и не требуется. Это может произойти и в неидеальный момент, и вы должны быть готовы за этот шанс зацепиться. Как Батраков сейчас зацепился. А у Худякова тогда не получилось так, как хотелось бы. Но чем молодёжь хороша — есть ещё вторая, третья попытки. Главное, чтобы на нём не поставили крест. Я уверен, Даня будет прогрессировать и своё слово ещё скажет. Тем более вратари созревают позднее полевых.
— Приветствуете отъезд Худякова в Европу?
— Если он там будет играть — да. Австрия — достаточно футбольная страна. Там интересный идейно футбол, в том числе с точки зрения вратарских подходов. В этой среде Даня многому сможет научиться. Главное, чтобы не застрял на скамейке. У нас рынок вратарей очень широкий. Во всех клубах РПЛ россиянине играют и россияне же ждут своего шанса на скамейках. Поэтому хорошо, что находятся дополнительные направления, где игроки могут развиваться. Оказаться в таком возрасте за границей, в хорошем клубе — по нашей сегодняшней жизни это дорогого стоит. Люди, которые смогли для него такой вариант организовать, — тоже молодцы.
— Юный Барт зажигает в «Сочи». Правда, большой талант?
— Парень из Перми, был в академии Коноплёва и дальше логичным путём попал в «Акрон». В прошлом сезоне в стыковых матчах он даже помог организовать один из голов в ворота «Урала». Я, честно говоря, думал, что он в «Акроне» и останется, будет играть в Премьер-Лиге. Но клуб принял решение отдать его в аренду в «Сочи», где он сегодня достаточно неплохо играет. Сейчас мы его вызвали, чтобы сравнить с теми крайними нападающими, кто уже есть. И он оставил приятное впечатление. По-футбольному наглый, дерзкий. Это не переходит за рамки поведения вне футбольного поля, но на газоне эти качества он проявляет в полной мере. Игровое мышление у него тоже на хорошем уровне. Приличная левая нога, поставленный удар, исполнение стандартных положений. Для нашей команды это хорошее расширение конкуренции на флангах. Хотим пригласить Барта и на следующий сбор, уже не по 2005 году, а в общую сборную по двум годам, посмотреть, как на этом уровне он будет выглядеть.
Надо ли молодым уезжать в Европу
— Стоит ли молодым уезжать в Европу, чтобы прогрессировать, или они и дома это могут делать?
— Я как тренер российской сборной хотел бы, чтобы они здесь были в первую очередь востребованы. Советовать им ехать туда — значит подчёркивать, что там лучше, чем у нас. Я бы не хотел у себя в голове фиксировать мысль, что за границей они быстрее разовьются, чем дома. Я считаю, что мы сами должны лучше работать с молодёжью, а не надеяться на кого-то. Но если такие приглашения будут — это тоже вызов. Конечно, его надо принимать, если это будет всех устраивать. Очень важно, чтобы клуб, который вырастил игрока, вложился, не пострадал при этом. Если клуб остаётся не в обиде и готов отпустить футболиста — это идеальная ситуация.
— То есть уровень РПЛ позволяет молодым развиваться не хуже, чем за границей?
— Позволяет, конечно. Если мы констатируем, что, условно, чемпионат Франции сильнее РПЛ, то логично предположить: если он не может выиграть конкуренцию здесь, вряд ли это сделает там. Для начала ему нужно здесь пробиться в основу и застолбить за собой определённый статус и только потом уже как следующую ступень рассматривать зарубежный чемпионат. А ехать в условную Албанию, наверное, нецелесообразно. Футбольная среда в России сегодня позволяет молодым расти. Иногда даже складывается ощущение, что всем миром у нас пытаются их подсаживать, чего лет 20 назад не было. И РФС каждый день думает, как эту среду сделать ещё лучше. Молодёжь у нас не брошена — она находится под пристальным вниманием.
— Иногда это внимание кажется даже чересчур пристальным. Большие зарплаты не портят поколение?
— Кому-то вредят, наверное, но не они же сами себе платят. Зачастую размер зарплаты определяет рынок. А они только приятно удивляются, когда им предлагают такие деньги. Да, наверное, у большинства возникают соблазны и головная боль: что дальше с этими деньгами делать? Это отвлекает внимание. Тут многое от семейного воспитания зависит. Наставники, которые ведут этих футболистов, должны правильно их ориентировать, как к этому относиться. Это непростой момент, здесь я с вами соглашусь. Как бы здраво мы тут ни рассуждали, это зачастую не совпадает с реакцией игроков на большие заработки. Но это не значит, что эту работу не надо вести.
— Вам как тренеру часто приходилось вправлять мозги подопечным?
— У меня нет таких рычагов влияния на них. Я даже не знаю их зарплаты и не интересуюсь. Мне эта информация мало что даёт. Но если я вижу, что поведение игрока изменилось — в результате ли повышения зарплаты или чего-то другого — я могу оказать некое воспитательное воздействие. Зная человека, ты можешь предположить, что именно на него повлияло. Потому что не со всеми проходит одно и то же. Со временем я понял, что молодой игрок непостоянен в принципе. Сейчас и полгода назад это могут быть два совершенно разных человека.
— Можно пример?
— Тот же Даня Худяков, когда начал выходить в основном составе «Локомотива» — это был один человек. А потом резко сел на скамейку, три месяца не играл и приехал в июле, когда мы от белорусов 1:5 отхватили. Это был уже другой человек. Мне даже не нужно было на него воздействовать — он сам всё понимал. Я тогда сказал ему: «Вижу, что ты не играешь и тебе нужна практика. Я дам тебе сыграть целый матч». И он это осознал, оценил. Их меняют не столько зарплаты, сколько разный статус внутри клуба. Очень часто эта ситуация циклична. Взяли парня в молодёжную команду — он уже немножко счастлив, загордился. Время прошло, и его это уже не удовлетворяет. Он вновь пытается что-то кому-то доказать. Потом раз — и оказался в «двойке», снова нос задрал. Затем других позвали в основной состав, а его не привлекают — снова приземлился. Это всё время идёт скачками. Зная, что происходит в клубе, я могу предполагать, как они будут вести себя в сборной.
— Вы называли своим единственным рабочим инструментом против звёздной болезни невызов в команду. Когда последний раз к нему прибегали?
— Такое было, и нередко. Я не хочу устраивать показательную порку, но игроки знают, о ком речь. Был случай, когда несколько ребят нарушили режим. Год после этого мы их не вызывали. Сейчас снова появились. Они ещё тогда извинились, но мы дали понять: ребята, мы не в детском саду, так не пойдёт. Они должны научиться отвечать за своё поведение. Мы никому не закрываем дорогу, однако игроки должны понимать, что совершённые ошибки им чего-то будут стоить. И чем дальше — тем дороже.
— Интересно ваше мнение о перспективах двух воспитанников «Зенита» — Васильева и Козлова.
— А почему именно эти двух?
— Оба более-менее на виду уже в РПЛ.
— Москвичёв и Васильев — из 2004 года, а Козлов, Барановский — из 2005-го. Изначально Козлов, как и Васильев, не получал в «Зените» должного игрового времени. И тут появилась «Балтика», которая взяла в аренду ряд молодых игроков, потому что туда пошёл спортивным директором человек из «Зенита». Из этой группы себя хорошо проявил только Козлов — он и поднялся в первую команду. А остальные остались в «Балтике-2». У Сергея Игнашевича возник дефицит игроков на определённой позиции. Он дал Дане шанс, и игрок этим шансом воспользовался. Козлов убедил главного тренера, что он конкурентоспособен и может принести пользу команде.
Васильев ещё не доказал Сергею Богдановичу, что будет приносить пользу команде, если будет находиться всегда на поле. Когда Козлов был в «Балтике», у них с Васильевым уже был разный статус. Однако сейчас в «Краснодаре» конкуренция на позиции Козлова намного выше, чем была в «Балтике». И он уже играет несистематически. Есть опасность, что может тоже осесть.
— Но даже Аршавин говорил, что это потеря для «Зенита».
— Я думаю, сейчас в «Зените» Козлов оказался бы в той же роли, что и Васильев. Уровень конкуренции в Петербурге выше, чем в Калининграде. Да, возможно, через четыре-пять лет он дозреет до того уровня, когда сможет выиграть конкуренцию у условного Клаудиньо. И тогда «Зенит» попробует вернуть его, и, возможно, Данила будет радовать питерских болельщиков. Но сегодня с точки зрения достижения спортивного результата тренер и клуб видят, что Козлов не будет получать в «Зените» того времени, которое имел в «Балтике». Он молодец, что обратил на себя внимание большого клуба. «Краснодар» — это ступенька выше, чем «Балтика». Однако будет ли он там играть, чтобы развиваться? Пока ответа нет.
Что волнует Слуцкого и прав ли Денисов
— Про вас самого мало что известно. Давайте восполним пробелы. Вы играли на профессиональном уровне?
— Я жил на севере: Коми АССР, городок Инта недалеко от Воркуты. Девять месяцев в году там зима. Конечно, мы играли во дворах, в школьных секциях. Большого футбола там не было, но я очень хотел связать свою жизнь с ним.
— И как выбились?
— Написал четыре письма в физкультурные вузы. Ответ пришёл только из Питера. Первый раз я завалил экзамены, а на следующий год подготовился и сдал всё на пятёрки.
Параллельно играл в футбол по любителям. Когда начали приглашать на просмотры, у меня уже были две детские команды — 1989 и 1994 годов рождения. Я сделал выбор в пользу тренерской профессии. Не говорю, что стал бы большим футболистом. Скорее нет, чем да. Этот шанс я себе даже не дал в районе 25 лет. Но ни о чём не жалею — зато получил хорошее образование, встретил много умных людей. Я работал в маленькой школе «Локомотив», через шесть лет позвали в «Смену». После ухода голландцев меня назначили старшим тренером в академии. Параллельно помогал Владимиру Александровичу Казаченку в юношеских сборных Санкт-Петербурга 1998 и 1999 годов. Как раз тогда Обляков себя здорово проявил на турнире Гранаткина — мы только в финале уступили словенцам. После этого у Вани карьера и попёрла в гору. Потом мне доверили возглавить юношескую сборную Санкт-Петербурга 2000 года и пригласили в РФС стать тренером сборной 2004 года. Какое-то время я совмещал должности, пока не осознал, что, погнавшись за двумя зайцами, ни одного не догоню. И сосредоточился на сборной. Параллельно проходил все ступени тренерского образования и в начале 2023 года в Академии РФС получил лицензию Pro.
— Сколько лет вы отработали в системе «Зенита»?
— Я пришёл в 2005-м, когда школа ещё «Сменой» называлась, а ушёл два года назад. 17 лет, получается.
— Кем из воспитанников гордитесь? Обляков?
— Обляков не мой ученик. Он воспитанник СШОР «Зенит». У нас была только краткосрочная работа на мемориале Гранаткина. Из моего 1994 года Селихов Саня в «Спартаке» играет, Марков — в «Факеле», Евсеев сейчас в «Текстильщике», Сутормин – в «Ростове».
— Круговой?
— Круговой 1998 года рождения. Мы три с половиной года с ним работали. С 1999 года Каккоев в Нижнем Новгороде, Мусаев — в «Родине». Но для меня важнее не чтобы я их считал своими воспитанниками, а чтобы они меня считали своим тренером. Тогда это имеет ценность. Бывает, проработаешь с человеком пять лет, а он потом и не вспомнит тебя. Бывает и наоборот.
— Круговой и в детстве был такой словоохотливый и раскованный?
— Круговой, как и Каккоев, с шести лет воспитывался в академии. По тестам Даня всегда был одним из самых быстрых. Он и на тренировки первым прибегал. Шебутной мальчишка, такой колобочек. Мы боялись, что мягковат характером, но он заматерел, повзрослел. Это к разговору о ставках: заиграет — не заиграет. В его команде были ещё интересные ребята, но больше никто не смог пока пробиться туда, куда пробился Круговой.
— Воспитанник «Зенита» Игорь Денисов недавно жёстко раскритиковал академию. Видели его слова?
— Я видел короткий ролик у Нобеля. Обсуждали с Василием Санычем, тренером Денисова, это интервью. Такие заслуженные люди, как Игорь, должны получать повышенное внимание, без вопросов. Человек много сделал для клуба как игрок. Но точно так же сам Денисов должен понимать: ради него порушить всю систему изнутри — это неуважение и к школе, и к клубу. Нужно было найти ему те варианты трудоустройства, которые не повлияли бы негативным образом на весь тренерский коллектив и ему были бы интересны. Обидно, что такой разговор вообще вынесли в общественное пространство.
— Когда слышите, что профессиональному тренеру необходимо иметь игровой бэкграунд, что мысленно отвечаете?
— Мы всё пытаемся упростить. Если сравнить качества, необходимые профессиональному футболисту и тренеру, мы увидим большую разницу. Чтобы быть тренером, нужно знать кучу дисциплин — таких как физиология, анатомия, биомеханика и так далее. Мы тренируем людей. Не зная, как человек устроен, ты не сможешь изменить его. Без базовых знаний будешь тренировать наугад. Вопрос: действующий футболист ими обладает? Кто-то обладает, кто-то — нет. Кто-то учился параллельно в вузе, кто-то числился для галочки, а кто-то не учился. А навыками планирования тренировочного процесса футболист, который только закончил играть, владеет? Скорее всего, нет. Дальше. Коммуникативные навыки. Игрок по большому счёту может вообще ни с кем не общаться: два-три слова подсказа на поле использовать. А тренеру нужно уметь донести свои идеи. Эта профессия предъявляет массу требований, которым профессиональный футболист может соответствовать, а может и не соответствовать. Просто вешать клише «играл», «не играл» — примитивно.
В то же время карьера большого игрока — это несомненное подспорье. Всё то, что я перечислил, он может приобрести. А я его опыт уже никогда не получу. Профессиональный футболист — это хорошая заготовка, но дальше с ним нужно работать. Тому же Семаку повезло работать рядом с большими тренерами: Спаллетти, Виллаш-Боашем, Адвокатом. Закончив играть, он увидел совершенно другую сторону процесса, уже с позиции тренера. Думаю, и какие-то советы они ему давали, помогли подготовиться к самостоятельной работе. А ядром стали его человеческие качества — на них Сергей Богданович надел всё остальное. Благодаря этому российский футбол получил такого классного специалиста.
— Как вы попали на стажировку к Слуцкому в Нидерланды? Раньше были знакомы?
— Нас познакомил Олег Яровинский, с которым мы вместе учились на лицензию «А». Он тоже, будучи спортивным директором и занимаясь селекционными вопросами, захотел узнать тренерскую профессию изнутри. А мне было интересно, чем должен обладать человек, чтобы так быстро, как Слуцкий, адаптироваться в чужой стране. Как выстраивает тренировочный процесс и так далее. За три дня в «Витессе» я увидел, как это непросто. Потом мы с ним общались. Более открытого человека, чем Леонид Викторович, просто нет. Я ехал его потерзать вопросами, а он перехватывал инициативу и больше меня расспрашивал, чем я его. О состоянии детско-юношеского футбола, проблемах в регионах.
Почему из двух «золотых» юношеских сборных звездой стал один Головин
— Российские юноши дважды выигрывали Евро, но звездой из двух сборных стал один Головин. Почему так?
— Потому что U17, U19, U21 — это абсолютно разные команды. Когда нас дисквалифицировали, я ездил смотреть группу, в которой мы должны были участвовать: Испания, Бельгия, Албания. Они играли в итоге втроём. Мне было интересно, потому что с Бельгией и Испанией мы в 16-17 лет играли. В U19 у бельгийцев осталось четыре человека из тех, с кем мы соперничали, а у испанцев — восемь. Из 20. Эти же процессы и у них происходят. Люди, которые в 17 выглядят хорошо, не всегда будут выделяться даже в 19, и уж тем более — в 21. Тот же Батраков в 17 лет был не готов ни физически, ни в других аспектах. И даже если мы видим потенциал в Батракове, то не можем сказать условному Иванову: «Ты хоть и лучший бомбардир сейчас, в будущем, скорее всего, не заиграешь. Поэтому мы возьмём Батракова, который должен раскрыться в перспективе». Это несправедливо будет. Поэтому мы берём того, кто сильнее здесь и сейчас. И в Европе — так же.
У них уже есть вторые сборные — так называемые команды будущего. Есть игроки, которые выделяются сейчас, и ты их по спортивному принципу должен вызывать. Но в 19, в 21 год выстреливают ребята более позднего созревания, из этих future team.
Возможно, у нас как раз и собирались пацаны, способные удачно выступить здесь и сейчас. А на следующих другие герои вырастали. Это не только у нас такое — во всём мире. Мы дважды были чемпионами в категории U17. А в U21 у нас пусто.
— Почему?
— Возможно, мы выдаём игроков «на гора» чуть-чуть рано. Но так исторически сложилось. У нас футбольные школы — до 18 лет. Если в Европе до 21 года продолжают расти в академиях, то у нас уже в 18 происходит отсев: ты либо попал в мужской футбол, либо нет. Поэтому поздние имеют меньше шансов, чем ранние. Откуда это, можно долго рассуждать.
— Какие есть гипотезы?
— В Союзе изначально детско-юношеский спорт организовывался не для того, чтобы мы играли в футбол, хоккей и так далее. А чтобы чем-то занять молодёжь до армии. У нас страна большая — нужно защищать. В Европе же у некоторых стран и армии нет. Там люди как занимались футболом в 18 лет, так и продолжают в 19-20-21. А в России игрок уже к 18 годам должен быть похож на мужика, чтобы быть конкурентоспособным. Значит, каких тренер будет брать при отборе? Тех, кто физически лучше развит. Потому что если он в 18 лет приведёт неготового парня в профессиональную команду, ему скажут: «Кого ты мне привёл? Он мне сейчас не помощник». А в любительском футболе пацан просто не будет развиваться — потому что там тренировки два-три раза в неделю, нет качества, соревновательной среды. У нас дорога из любительского футбола в профессиональный не так хорошо протоптана.
Второе: если у меня программа с 7 до 18 лет, а у вас — с 7 до 21, я буду вынужден форсировать и давать в 16-17 лет то, что вы будете давать в 18-19. Значит, вы не будете перегружать футболистов и влиять на их физическое развитие. У вас будет больше времени для работы над тактикой. А мы этот этап не имеем или имеют его только избранные — 20 команд МФЛ по 20 человек. Из 40 тысяч выпускников школ остаётся 400. Почему агенты у нас начинают проявлять преждевременное повышенное внимание к игрокам уже в 15-16 лет, которое может пагубно сказаться на их дальнейшем развитии? Потому что после отсева их ценность ещё больше повысится и надо застолбить игрока заранее. А в той же Испании ребята до 21 года играют — ещё никто никого не отсеял. У них и программа обучения длиннее, и выбор несоизмеримо больше. На примере сборных это прекрасно видно. Если по юношам мы ещё играем на равных, то по молодёжи уже начинаем отставать.
— Это отставание реально наверстать?
— Сейчас ведётся большая работа в РФС по разным направлениям для ликвидирования этого отставания. Совершенствуется система соревнований ЮФЛ и МФЛ, вводят различные регламентные нормы в профессиональных лигах с целью подготовки кадрового резерва для РПЛ и национальной команды, разрабатываются методические пособия для школ и многое другое. Совершенствуется в том числе работа в департаменте сборных команд – критерии отбора игроков, игровой стиль, научно-методическое обеспечение, медико-биологическое сопровождение. Но я считаю что только постоянное и тесное сотрудничество с клубами и школами может дать желаемый результат.
Источник: www.championat.com
