Легендарному российскому регбисту Андрею Острикову в июле исполняется 37. Он пришёл в спорт в 15 лет, а уже в 18 уехал в академию французского «Ажена». Потом провёл восемь сезонов в английском Премьершипе и затем снова оказался на юге Франции, где и играл до последнего времени.
Ни одного матча в чемпионате России Остриков так и не провёл, однако российским поклонникам регби он отлично знаком по играм за национальную команду, в составе которой провёл 40 матчей, приняв участие в двух Кубках мира.
В конце мая в прессе появилась информация о том, что Андрей завершает карьеру, но новости оказались преждевременными.
«Чемпионат» связался с регбистом и узнал о его планах на будущее, а ещё поговорил о 18 годах жизни в Англии и Франции и играх за Россию.
«Я хочу сейчас отдохнуть, подумать»
– Андрей, как прокомментируете новости о вашем уходе из спорта?
– Я ещё не точно пока завершил карьеру. Сейчас вариантов никаких нет, но решил не рубить сплеча, не принимать каких-то преждевременных решений. Да, у меня истекает контракт со «Стад-Монтуа» в июле, однако это формальность. Ещё и дисквалификация, так что на эмоциях сказал, что заканчиваю. Но на самом деле хочу сейчас просто взять месяц на то, чтобы отдохнуть, подумать.
– Предложения из России рассмотрите?
– Это моя родина, я вырос в России. Все мои близкие друзья и родственники до сих пор там. Но так вышло, что я уже больше половины жизни за рубежом и вся моя профессиональная карьера прошла не в России, так что на данный момент мне проще было бы остаться в Европе. Но ты никогда не знаешь, как сложится твоя жизнь.
«Регби в Англии – вещь культовая»
– Вся ваша клубная карьера проходила во Франции и Англии. Именно в плане регби – где вам комфортнее?
– Сразу вопросы прямо про регби (смеётся)? 100% – Англия. Сейчас из-за кризиса пара команд ликвидировались, и чемпионат стал послабее. Но до ковида Премьершип был очень сильным. Мне нравилось там играть. Настоящий фэйр-плей, никогда не замечал, чтобы там соперники играли грязно против тебя. Там, с одной стороны, очень мужское, но с другой – крайне уважительное регби. А как болельщики себя ведут! Очень нравилось играть в Нортгемптоне – местные болельщики красиво поют.
Вообще, регби в Англии – вещь культовая. В нём есть свой дух, своя история. Ты приезжаешь играть в Лестер, а там старомодные крохотные, почти школьные раздевалочки. И ты думаешь: «Да вроде уже давно XXI век, давно везде огромные раздевалки». Но сюда ты приезжаешь, и, грубо говоря, друг у друга на голове переодеваешься – а в этом тоже есть дух, преемственность. Это во многом регби от футбола и отличает. Ты вроде бы приезжаешь в Премьершип зарабатывать хорошие деньги, однако никто комфорта тебе не обещает, потому что есть вот эти самые традиции.
А ещё качество полей, конечно, первоклассное. Это непередаваемое ощущение, когда выходишь на газоны этих 100-летних стадионов и понимаешь, что вот здесь всё и началось. Во Франции тоже есть такие поля, но в Англии всё как-то иначе. Английское регби – это отдельная история моей жизни, и в целом я бы сказал, это лучшее регби, в которое я играл.
– Вы в 15 лет выпустились из СДЮШОР №111 по направлению волейбол и пришли в зеленоградскую регбийную спортшколу. Что на первых порах вам помогало, а что скорее мешало осваиваться в регби?
– Ничего не мешало – это точно. Елена Сергеевна Артамонова, волейбольный мой тренер, заложила в нас такую физуху, что я первое время думал: «Ну и лафа в этом регби! Они вообще не знают, что такое настоящие нагрузки!»
Сергеевна нас конкретно тренировала, мы впахивали – дай бог! Никогда не забуду эти тренировки, волейбольные лагеря. Я не один пришел на регби, а с товарищем, и мы вдвоем удивлялись. Думали, что регби – беговой вид спорта, а по факту на волейболе мы куда серьёзнее работали – прыжковая работа, работа на ноги. Это всё мне очень сильно помогло поначалу.
– Когда вас пригласили в «Ажен» после юниорского Кубка мира U19 в Дубае, вы играли в регби всего четыре года. То, что у вас был такой небольшой регбийный опыт, на ваш взгляд, было скорее плюсом или минусом для «Ажена», готового воспитывать талантов?
– Нас пригласили с Демьяном Зибертом из Новокузнецка (второлинеец 1987 года рождения, сейчас тренирует детские команды в родном городе. – Прим. «Чемпионата»), мы вместе ездили на просмотр. Если честно, то я тогда даже правила до конца не знал. И тренеры тоже удивлялись: «Чёрт, да он даже правил не знает!» Касаемо положения вне игры особенно. Думаю, мои физические кондиции мне очень помогли: я любил работать в зале, любил бегать, был очень выносливым. Задатки для игрока второй линии были очень хорошими. Сейчас думаю, что благодаря этому, благодаря моему старанию меня и заметили. Может быть, я им показался каким-то отчаянным. На физических тестах себя очень хорошо показал, поэтому меня и могли подписать.
«В России мы впахивали гораздо серьёзнее»
– Какой была жизнь 18-летнего воспитанника академии «Ажен»?
– Мы жили в общежитии. Там были и французские ребята, уходившие днём на учебу, а вечером тренировавшиеся. Мы, иностранцы: я, грузины, намибиец был, фиджийцы – работали над техникой, ходили качаться. Там не было какой-то кропотливой работы в плане физики. Всё было чётко: приходили, час работали, потом пасовались. В среду была коллективная тренировка, где можно было немного порубиться, поиграть в регби. В четверг, как сейчас помню, с утра работали над техникой бега, вместе с качалкой. В пятницу – предыгровая тренировка, а по субботам – игры. Вот и все.
Первый сезон был вкатывающим, мы не тренировались с профессионалами – были сами по себе, тренировались только с молодёжкой, академией. Было очень просто, и я не сказал бы, что была какая-то сумасшедшая разница между Россией и Францией в этом плане. Были небольшие отличия в самих технических упражнениях. А так я бы мог сказать, что в России мы впахивали гораздо серьёзнее. Было удобно, что все находится в пешей доступности: вышел – и сразу на стадион в раздевалку. Не надо было два часа добираться на электричках из Зеленограда на тренировку на «Славу». Хотя сейчас, говорят, прогресс дошёл и до электричек – вроде бы быстрее можно доехать.
– Насколько я помню, в школе вы учили немецкий язык, ехали во Францию без французского, но по прошествии пары лет довольно свободно стали им владеть. В Англии первое время изъяснялись отдельными словами, а уже через четыре месяца очень неплохо говорили. Как учили языки?
– Английский я учил сам – у нас не было никаких преподавателей, в какой-то момент использовал репетиторов по «Скайпу». Когда Вадим Кобылаш (бывший игрок сборной Молдавии, несколько сезонов провёл в «ВВА-Подмосковье», одновременно с Остриковым подписал контракт с «Сейл Шаркс», карьеру завершил во французском «Бордо» в Топ-14. — Прим. «Чемпионата») покинул команду, я понял, что деваться некуда – нужно браться за язык. И нужно быть уже более контактным чувачком в команде. Я сам заметил, что после того, как Вадим ушел, у меня очень серьёзно английский вверх скакнул.
А французский для меня очень тяжёлый язык. Да, я разговариваю хорошо, но на очень простом уровне. Я бы хотел говорить по-французски лучше. А произношение – это вообще отдельная история.
Языки мне никогда легко не давались, однако это часть жизни, часть профессии. Иногда приходилось через не могу, но при этом так, чтобы прям зубрить – никогда не зубрил. В основном, наверное, на практике учил. Ничего лучше общения с носителями в языковой среде в плане учебы нет.
«В защите мне нравится больше, чем в атаке»
– Вы всю карьеру провели во второй и третьей линиях схватки. Где комфортнее? Интереснее? Фланкер – позиция, где бегать больше надо, во второй линии – свои нюансы. При этом обе позиции подразумевают выполнение огромного объëма грязной работы, которая неискушëнному зрителю может быть и не слишком понятна. Зато вас в первом же матче Премьершипа с «Ньюкаслом» признали лучшим игроком.
– Было дело. Вторая линия только в наше время стала более динамичной. Если раньше только раки сносить надо было, коридоры выигрывать да захватывать, то сейчас вторая мало чем отличается от третьей. В третьей – да, огромный объëм беговой работы. Нужно быть просто везде на поле.
Когда я был помоложе, в третьей мне чуть больше нравилось, у меня и за сборную вышло там поиграть, и в «Орияке» я больше там играл. Мне вообще в защите нравится играть больше, чем в атаке. Я игрок скорее оборонительного плана, нежели атакующего. И мне нравится делать черновую работу.
С возрастом я начал замечать, что кости крепнут, вес набирается, и в третьей уже просто перестал вытягивать. Смирился с этим фактом и просто продолжил делать свою работу. Ну и с каждым годом ты всё опытнее становишься, что-то уже лучше замечаешь, предугадываешь. Выходишь и играешь на инстинктах.
А вообще, интересно со стороны на все это взглянуть. Вот ты пацан лет 20, смотришь на этих всех замотанных стариков и думаешь, чего это они такие все замотанные? Зачем вы это всё тейпируете, заматываете? А теперь ты сам весь перемотанный стоишь в раздевалке, тебе далеко за 30, и на тебя так же пацаны молодые смотрят (смеётся)!
«Вьетнам какой-то! Просто грязь, а не поле!»
– Какие у вас были самые запомнившиеся, важные матчи?
– С негативной стороны сразу вспоминается матч сборной России с Японией на Кубке мира – 2019. Не хочу оправдываться, просто, скажем так, очень им недоволен. До сих пор так его ни разу не пересмотрел.
А позитивных матчей было много. Первое, что, наверное, приходит на ум – матч с Румынией в Краснодаре в 2015 году. Очень тяжёлое было время в сборной, команда перестраивалась, мы всем проигрывали. Мы тогда ещё играли на маленьком стадиончике «Труд» со школьными раздевалками. На нас тогда вообще никто не ставил, говорили, что очков 30-40 проиграем, а мы взяли и выиграли. Нет, не легко, тяжёлая была встреча. Но если говорить именно про игры сборной, то тот матч я очень хорошо запомнил.
А ещё – все наши игры со сборной Грузии в Тбилиси очень запоминающиеся. Когда ты играешь не только против 15 человек на поле, но ещё и против 60 000 на трибунах, это всегда интересный опыт.
В «Сейле» я сыграл очень много крутых матчей, но вот так с ходу вспомнить – сложно. Это уже так давно было… Мне до сих пор вспоминается еврокубковый матч с «Биаррицем», мы играли на выезде, был шторм, на поле по щиколотку воды. Холод, ветрило, январь на дворе. Ты только выходишь, а уже весь мокрый. Помню, что хотелось поскорее начать этот матч, чтобы он поскорее закончился. Но мы вроде бы выиграли (18 января 2014-го «Сейл Шаркс» победил 9:7 в рамках Кубка Вызова. – Прим. «Чемпионата»).
Из этой же серии был матч с Португалией в Сочи (6 февраля 2010-го. — Прим. «Чемпионата»), там ещё хуже было. Вьетнам какой-то! Просто грязь, а не поле!
И, конечно, вспоминается матч Россия – Румыния за прямой выход на Кубок мира – 2011 (28 февраля 2010 года, ничья 21:21, обеспечившая сборной России прямую квалификацию на Кубок мира – 2011 в Новой Зеландии. – Прим. «Чемпионата»). Хороший матч был, никогда не забудется. У румын тогда одна из самых сильных и боеспособных команд была. Суперэмоции! Играя за сборную, всегда очень яркие эмоции получаешь.
– Когда мы разговаривали в 2009 году, вы сказали, что вам больше нравится играть в гостях, когда весь стадион болеет против вас…
– Это просто был юношеский максимализм (смеётся)! Для меня разницы особой нет. В целом, когда ты выходишь на поле и раздаётся свисток, какой именно стадион – не важно. Но дома играть удобнее: ты тут всё знаешь, твоя раздевалка, твои болельщики. А после игры сел в машину и поехал домой.
«Сейчас очень сложно в Европу уехать»
– Когда вы отправились во Францию, там играло много соотечественников: Кулëмин, Грачёв, Рачков, Сергеев-старший, Сергеев-младший…
– Да вроде бы ещё и Андрей Мамочка тогда здесь играл. А Рачков поехал на Кубок мира в 32 года, практически на закате своей карьеры. Он много играл во Франции, в том числе и в Топ-16. Они со Славой Грачёвым привнесли этот нужный нам опыт и дисциплину в команду, были настоящими лидерами.
Сейчас есть молодые пацаны в «Кастре»: Дронов и Коннов. Они пока в системе молодёжки, но вот-вот уже должны появиться в основе. Может быть, в следующем сезоне в Кубке Вызова покажут себя. Ещё есть Георгий Балакирев в «Ангулеме» (дивизион Про Д2. – Прим. «Чемпионата»). И какой-то молодой мальчуган в «Орияке» (дивизион Про Д2. – Прим. «Чемпионата»).
Сейчас очень сложно уехать. Цены на билеты в Европу, так скажем, не очень. И я уверен, что многие клубы совершенно не заинтересованы оплачивать билеты, хотя могут быть и не против, чтобы тот или иной игрок прилетел на просмотр. Но всё это: виза, билеты – за счёт игрока. Мы не говорим про топовые клубы. Сейчас нелегко, но, возможно, в будущем ситуация изменится. Хотелось бы, чтобы российские ребята себя здесь зарекомендовали, поиграли в хорошее регби на высоком уровне.
«Моя возможность вылетела в трубу»
– Вероятно, это будет для вас довольно неприятный вопрос. В 2011 году на Кубке мира, первом для сборной России в истории, вы получили серьёзную травму буквально за пару дней до первого матча с США. Весь турнир вы находились в регбийном раю, как говорил Вячеслав Грачёв, но при этом не имели возможности сыграть. Каково вам было?
– Вроде бы это даже случилось до объявления состава на первый матч. У меня был частичный разрыв мышц груди. Было очень-очень-очень печально. Ты стремился сыграть на своём первом Кубке мира. На первом Кубке мира для России в истории. Сколько людей до меня мечтало сделать это – и не получалось! А моя возможность просто вылетела в трубу.
Было очень печально. Что я ещё могу сказать? Я тогда не понимал, почему меня не отправят домой и не вызовут кого-то из резерва. Разрыв был серьёзный, я даже смеяться не мог. Наш доктор решил, что волшебными уколами он срастит мою грудь, и все ждали моего возвращения. А максимум, что я мог сделать – пробежаться трусцой. По сути, я провёл целый месяц в своеобразном отпуске с ребятами, поддерживал их. Первую неделю мне было очень тяжело смотреть на это всё. Потом я уже для себя понял, что не сыграю, и решил, что нужно просто наслаждаться процессом. Я понимал, что, возможно, никогда больше в Новой Зеландии не побываю и никогда больше не поучаствую в празднике Кубка мира. И просто стал болельщиком, который имеет VIP-доступ к сборной России. Это был очень интересный опыт. Сейчас кажется, что это было миллионы лет назад.
– Со стороны может показаться, что в Новой Зеландии сборная России смотрелась поинтереснее, чем в Японии в 2019-м.
– Я бы не сказал, что в Японии мы выступили слабее. Да, мы меньше заносили, но если посмотреть результаты, то в 2011-м нам Италия 60 очков привозила. А в 2019-м были совсем другие результаты. С Японией первый тайм вообще на равных играли. Ирландии, одной из лучших сборных мира, мы всего 35 очков уступили. Это тоже о многом говорит. С Шотландией расслабились… С Самоа интересная игра была. Да, наверное, соглашусь, что в атаке мы не так интересно смотрелись, но по самоотдаче я бы не сказал, что играли хуже.
Я бы сказал, что это были две совершенно разные сборные. В 2011-м была наша самая яркая команда. Все игроки в расцвете сил. Из «старшаков» только Грачёв и Рачков, а остальным было меньше 30 лет. В Японии стариков как таковых не было. Правда, я, в общем-то, сам уже был стариком. Мне там, кажется, 32 уже было? Но за 30 было очень много игроков. При этом у нас была наша лучшая первая линия. Да вся схватка была очень хорошая.
– Что случилось в финальном отборочном матче за путёвку на Кубок мира 2015 года в Монтевидео? Почему Россия не смогла победить?
– Хороший вопрос. Я очень плохо помню тот матч, но первая половина у нас получилась. А потом у меня какие-то флешбэки, как уругвайцы просто попёрли во втором тайме. Завелись, включили эту свою южноамериканскую браваду, а мы расслабились, недооценили их. И всё, они нас понесли.
Если уж на то пошло, то никто тогда Уругвай серьёзно не рассматривал. Мы думали, что 100% их обыграем, а потом они прилетают в Красноярск, и мы еле-еле у них выигрываем. Жаль, прикольно было бы на трёх Кубках мира сыграть. Ещё и матчи как раз в Англии и Уэльсе были.
«Может быть, и в тренерство уйду»
– После вашей следующей серьёзной травмы вы начали учиться на тренерскую лицензию в Англии. В отличие от World Rugby, RFU (Союз регби Англии) вместо трёх уровней имеет пять. До какого вышло доучиться?
– Я получил второй из пяти уровней и начал обучение на третий. Потом меня вызвали в сборную, и я не смог посещать курсы. А там как раз ответственный этап в обучении начался, который перед экзаменом нужно было посещать. Когда приехал, мне сказали, что я слишком много пропустил и до экзамена меня допустить не могут. Так что до третьего уровня не доучился. А четвёртый и пятый уровни вообще единицы имеют. Третий уровень – это уже хорошо. Ты можешь с ним работать в профессиональной команде. Так что обучение я оставил, хотя иногда помогал на тренировках, если меня просили с молодёжью поработать. Мне это просто само по себе нравилось.
В целом у RFU очень хорошая образовательная система, очень сильная тренерская школа. Я вообще сейчас думаю в этом направлении. Мой хороший друг, который сейчас в «Кастре» работает, тренировал молодёжь «Гренобля», и я ему помогал месяца два. Как раз это был период, когда я находился без клуба. Втянулся, мне это понравилось. Может быть, и в тренерство уйду.
– Теоретически вы когда-нибудь могли бы тренировать в России?
– Теоретически тренировать можно где угодно. Просто нужно быть готовым к некоторым вещам, к местной специфике. И надо это всё заранее узнавать, все нюансы обговаривать. Вообще, иметь представление о тех местах, куда едешь. А так можно поехать и в Азербайджан, например, работать.
«В России есть интересные игроки»
– У вас во Франции довольно плотный сезон, ещё и маленький ребенок. Удаётся ли хоть как-то следить за российским регби?
– Да, слежу. Больше за результатами. У меня там есть знакомые. В принципе, я всех знаю как минимум визуально, кроме совсем молодых.
Мне очень понравился прошлогодний финал. После первого тайма решил, что всё понятно и «Енисей-СТМ» победит, поехал на пляж, включил уже там чисто результат посмотреть, а там очень серьёзный второй тайм пошёл, ещё и дополнительное время. Финал очень много эмоций доставил. Такие эмоции возвращают в игру, самому хочется поскорее на поле выйти.
Первое, что бросается в глаза в российском регби, это скорость игры. Не самая высокая. Но, думаю, сейчас, после большого перерыва, ребята вкатываются. Местами очень достойно. На физическом уровне – это неплохой чемпионат, если говорить про контакты, захваты. Есть интересные игроки, за которыми хочется наблюдать, подрастает неплохая молодежь. Ну и организация, наверное, выросла. Матчи можно смотреть по телевизору – это немаловажно. Со «Славой», конечно, печальная ситуация получается. Такого высокого уровня клуб, единственная московская команда с большой и славной историей, а финансирования нет. «Динамо» – новички, а «Слава» была всегда.
«Сама Британия очень поэтичная»
– Во Франции вы в основном жили в небольших городках, где игроков узнают. На моей памяти даже в первом сезоне в Манчестере вас иногда узнавали. Каково это – быть регбистом, которого знают в лицо?
– Я сам удивлялся иногда. Когда в Манчестере узнавали – было очень приятно. Сейчас я живу в городке, где всего 30 тысяч населения. Здесь все болеют регби, знают игроков в лицо. Так что куда бы ты ни вышел – ты ответственен за своё примерное поведение. Любая оплошность тут же доходит до менеджмента. Ребята очень аккуратно что-то отмечают (улыбается).
– Когда вы переехали во Францию, жена продолжила работать в Великобритании или поехала за вами?
– Юля оставила работу, поехала за мной. Какое-то время ходила на языковые курсы. Но ей быстро стало скучно, и она снова пошла работать. Я, может, был бы и не против, если бы она не работала, но это для неё не вариант.
– Вы в Великобритании провели восемь лет. Какие стереотипы о стране и людях за это время подтвердились, а какие – нет?
– Если мы говорим про кухню, то, кажется, фиш-н-чипс я так и не попробовал. А вот Sunday roast – офигенная вещь! И по регионам своя специфика, например, хаггис в Шотландии, своя кухня в Уэльсе…
Если говорить про Манчестер, то это просто прекрасный город, где есть всё. Крутейшие рестораны, крутейшие музеи. По сути, это современный индустриальный город, мини-мегаполис. И кстати, о погоде. Если бы не она – это был бы идеальный город, чтобы жить. Погода бывает по-настоящему скверной, и очень часто. Над тобой висят серые тучи, которые влияют на твоё настроение. Ты смотришь за окно, и тебе просто ничего не хочется. Но если рядом Манчестер – то становится немного повеселее.
Сама Британия очень поэтичная, и я понимаю, почему отсюда столько писателей, поэтов, музыкантов. Чем ещё заниматься в месте с такой погодой, как не депрессовать и не заниматься творчеством? Из этой меланхолии и берётся вдохновение. Пейзажи во всей Великобритании очень разные. Особенно в Шотландии. Помимо природы, ещё и замки исторические.
Люди, конечно, своеобразные (смеётся). Но в каких-то моментах мы с ними похожи. Да и юмор их специфический мне нравится. Я к ним привык. А что касательно природы, во Франции есть просто бесподобные места. В этом плане Франция со многими другими странами посоревнуется.
«Съёмка – это больше чем хобби»
– У вас есть канал Ostrikov в YouТube. Вы выкладываете то небольшие атмосферные клипы, то документальный фильм про «Стад-Монтуа» в прошлом сезоне. Как съëмка и монтаж появились в вашей жизни?
– Мне всегда нравилось снимать. Раньше я не знал, что такое выдержка, что такое диафрагма. Сейчас хотя бы представление имею (смеётся). А вообще, мы когда с женой куда-то ездили, я всегда брал с собой GoPro и просто для себя записывал какие-то влоги ещё до того, как это стало мейнстримом. Это были часовые видеозарисовки о поездках. Иногда прикольно получалось.
Как-то ко мне приехал друг, он сейчас делает эффекты для Netflix, посмотрел, что я там наснимал, и говорит: «А прикольно, веди канал! Залетит!» Это было в 2016 году. Я что-то решил, что ну его нафиг. А потом как поползли тревел-блогеры. И я подумал: «Чего же в своё время его не послушал?» У меня столько было идей! Ну и начал, открыл для себя горы. Сходил, записал, понравилось. Потом подумал, что здорово было бы делать что-то кинематографичное. Начал разбираться, как работает камера, свет. Решил сделать фильм о команде. Без света, правда, поэтому получилось местами стремновато, но в принципе монтаж неплохой, да и история тоже. Любителям регби вроде как заходит. Сейчас буду над второй частью работать.
Мне это всё интересно. Это больше чем хобби. Это какой-то душевный подъём. Чувство, когда ты ловишь вдохновение и остаёшься наедине с собой, помогает тебе делать какие-то интересные кадры. Сквозь объектив, можно сказать, ты демонстрируешь свой внутренний мир, показываешь, что там творится. Для меня это творческая отдушина. Я не знаю, куда это меня приведёт, но буду продолжать развиваться в этом направлении.
– Ваш план – месяц отдохнуть и посмотреть, что будет дальше?
– Да, я хотел бы просто отдохнуть немного с семьей. Вероятность, что завершу игровую карьеру, есть. Я хочу дать самому себе время всё хорошенько обдумать, чтобы понять, куда двигаться дальше.
Источник: www.championat.com
